Полуденное солнце метало свои жгучие белые стрелы. В небе – ни облачка, в воздухе – ни дуновения. Вся земля была погружена в глубокий покой, только солнце в небе свершало свой пламенный путь. Короткие тени тяжело и недвижно лежали у подножия вязов на Страстном бульваре.
Заплатив в юридической фирме за учреждение нового ООО, Андрей направился на Большую Дмитровку в любимую кофейню – «Coffee-in».
Уже несколько казанских клиентов, с которыми познакомили Галишникова с Галимулиной, говорили эти глупости: «Почему волгоградская фирма, нам до Москвы ближе». Типичный провинциальный идиотизм. А Василий рассказывал, что многие москвичи ездят в провинцию красить и ремонтировать машины, лечить зубы, и даже покупать шмотки – там гораздо дешевле. А провинциалы едут за этим в Москву – чтобы потом хвастаться, как промотали деньги.
И Андрей решил учредить в Москве фирму, чтобы показывать таким клиентам московский ИНН, и купил мобильный телефон с прямым московским номером, чтобы писать этот номер на визитках и фирменных бланках.
- Пусть звонют из своих деревень мне в Московию, а я буду принимать их звонки в соседней деревне.
В кафе нагнетал смурь какой-то похоронный джаз – неспешная, как поток гудрона, и весьма уютная музыка. Роль мелодических инкрустаций выполняли скорбные рулады саксофона и хрустальные аккорды пианино.
Мебель – столы, буфет, стойка, и венские стулья – была «потерта под старину», пространство между окнами набито всяким хламом – старыми подранными книгами, радиолами, баянами, статуэтками с отбитыми частями. В углу стояло старинное пианино, очень похожее с виду на гроб.
Не нужно обладать особой эрудицией, чтобы дорисовать в уме весь ряд образов в духе фильмов «нуар», включая одинокую ночь, переполненную пепельницу и мудрый прищур обреченного героя.
Андрей считал себя ценителем менее очевидных смыслов, но не всегда любимые места выбирают. В Москве его тянуло на Тверскую, в Петербурге – на Исаакиевскую площадь, на улицы Большую Морскую и Малую Морскую. В Казани – на улицу Баумана. В Будапеште – на улицу Ваци. Вспомнились слова Кати.
«Приезжаешь в один край, удивляющий свое суровой красотой; приезжаешь в другой, поражающий своим мягким климатом и живописными пейзажами; и в каждом месте оставляешь частицу своего сердца; оказываешься в третьем…»
И он подумал, что если бы не произошло то, что произошло, и если бы Катя была сейчас с ним, то он был бы совершенно другим. Он и раньше не очень-то воспринимал людей, теперь же они стали казаться какой-то неодушевленной биомассой. Не было больше прекрасных образов, не было благородных мыслей, изящного вкуса, ничего человеческого. Одна химия и физиология.
«Вот только Быстровы и Ансимовы… – подумал он. – Интересно, примут они меня в свою семью, а если примут, долго я там продержусь? Или меня продержат».
Размышления были прерваны звонком. Это позвонила Вера Ильинична Галишникова, ей срочно требовался счёт на генетическую лабораторию. В поликлинике открывается центр планирования семьи, туда необходимо оборудование. Андрей поддержал беседу, будто всю жизнь специализировался именно на этом оборудовании. Закончив разговор, допил кофе, вышел из заведения, и оправился в «офис» – переговорный пункт на углу Тверской и Газетного переулка. Он уже провёл в тот день целый час, обзванивая клиентов, теперь предстоял ещё один сеанс общения.
Уединившись в кабинке, Андрей позвонил Василию, затем, воспользовавшись телефонным справочником «Жёлтые страницы», стал обзванивать другие фирмы, занимающиеся медицинским оборудованием. Никто не знал, что такое «генетическая лаборатория». Наконец, кто-то высказал предположение, что это должно быть связано с микроскопами. Андрей открыл страницу с фотоуслугами и стал звонить по очереди: «Представительство Kodak», «Представительство Nikon», «Представительство Olympus»… Наконец, в одном из этих представительств подсказали телефон фирмы, специализирующейся на медицинской оптике. Там подтвердили – да, они продают генетические лаборатории, и сразу засыпали вопросами: какая конфигурация, «анализ тёмного поля», «FISH-анализ»… Андрей растерялся – что говорить? А без этой информации счёт не выписать. Поняв, что перед ним – посредник, сотрудник фирмы попросил номер телефона заказчика, чтоб уточнить спецификацию.
«Дурака ищете», – подумал Андрей, и сказал, что перезвонит.
И он набрал Веру Ильиничну и, сыпля только что узнанными фразами, тем самым показывая свою компетентность, спросил, какая нужна конфигурация. Она тоже растерялась – этим занимался генетик, ботан из центра планирования семьи, ей же вся эта мутатень, что тайны красных кхмеров. Тогда Андрей спросил, в каких пределах должна быть сумма.
- Полтора миллиона рублей, – сразу же ответила Вера Ильинична.
Больше не тратя время на переговоры с фирмой, Андрей отправился в гостиницу «Украина», и там, в бизнес-центре, распечатал счёт на один миллион пятьсот тысяч рублей. В графе «наименование товара» был один-единственный пункт: «Генетическая лаборатория FISH». Затем, поставив подпись и печать, отправил по факсу Галишниковой в РКБ.
Позже, когда бухгалтерия РКБ перечислила деньги, и Андрей, выяснив все детали, созвонился с поставщиками; те, всё обсчитав, выставили счёт, в котором было целых 52 пункта – реактивы, коллиматоры, предметные стёкла, и чёрт знает что. По деньгам это вышло в пятьсот сорок тысяч.
|
