Рыбников, не оправдавший надежд, был вычеркнут из списка обязательных посещений. Приятный, но бесполезный. По Второву Андрей долго думал, и в конечном счете ссудил ему деньги на новое дело – бартерную сделку с «Городским аптечным складом». На Волжском шинном заводе нужно было закупить партию шин, отгрузить на Пензенский фармзавод (для тамошнего автопарка), получить в обмен медикаменты, их, в свою очередь, продать «Городскому аптечному складу».
Ещё в Милане Андрей узнал, что его, или Штейна, срочно требует к себе Владлен Михайлович Ильичев, заместитель главного врача кардиоцентра. Со Штейном связи никакой, он в командировке, мобильного телефона у него нет – компания не оплачивает, а собственный не приобретает, жалко денег.
Первой мыслью было позвонить Ильичеву, и узнать, в чём дело. Но, памятуя о запрете, Андрей позвонил тому, кому разрешалось – старшей операционной сестре. Та сказала, что по поставкам всё в порядке, срочных дел никаких нет, и, понизив голос, добавила, что руководство волнует материальный вопрос – Штейн больше месяца не появлялся в Волгограде, и «накопилась куча вопросов», то есть платежей, с которых не выплачены комиссионные. Андрей по-простому ответил ей, что ему за свою работу не стыдно, так как выполняется она исправно. Зинаида Прокофьевна, также, видимо, без задней мысли, пожелала запастись терпением, «нас е*ут, а мы крепчаем», и всё в итоге будет хорошо.
Вернувшись из поездки, Андрей от Олеси узнал, что Штейн уже в Ростове, но в Волгоград не торопится – ему нужно отдохнуть после командировки. Связавшись с ним, обсудив текущие сделки, Андрей поинтересовался насчёт кардиоцентра.
- Я обеспеченный человек, – капризно протянул Штейн, – почему я должен, как савраска, носиться по командировкам? Могу я отдохнуть, придти в себя немного? У меня молодая жена, между прочим.
- Обожди, обожди, – прервал его Андрей, чувствуя, что компаньон вот-вот оседлает любимого конька – начнёт рассуждать о собственной значимости, и о том, какой он барин. – Я всего лишь передаю пожелания клиентов, без комментариев, ты сам решай, что делать.
- Не надо им потакать, пусть ждут. Как приеду, так приеду. Удача благосклонна к тем, кто не спешит. Не пойдут же они в милицию заявить на меня, что я им не довёз откат.
И Штейн, рассмеявшись, принялся в шутливой форме развивать эту тему.
«А почему бы не пойти в милицию?» – подумал Андрей, вспомнив Рыбникова.
Положив трубку, Андрей долго смотрел неподвижным взглядом на Олесю, сидящую за столом напротив.
- Что будешь делать? – спросила она.
Он не успел ответить – раздался телефонный звонок. Ответив «У аппарата», Андрей продолжал размышлять, что же тут предпринять, но поток сознания был прерван скрипучим голосом Ильичева:
- Андрей Александрович?
- Да, Владлен Михайлович.
- Андрей Александрович, вы вернулись из командировки?
На это был дан положительный ответ – да, вернулся, но во время поездки был на связи, созванивался с оперблоком, и все находящиеся в его ведении дела в полном порядке.
- Андрей Александрович! – обратился Ильичев, когда Андрей, подбирая фразу, на секунду умолк. – Когда вы сможете к нам подъехать?
- Отсюда езды минут пятнадцать.
- Вы уже через пятнадцать минут будете в кардиоцентре?
- Так точно!
- Я собирался в отделение, так шта-а… теперь никуда не пойду, буду вас ждать.
Закончив разговор, Андрей спросил у Олеси, сколько денег перечислил кардиоцентр с момента последнего приезда Штейна. Просмотрев выписки, она ответила:
- Триста девяносто пять тысяч.
- А у нас есть сейчас сорок тысяч на счету?
- Да, есть.
* * *
Впервые он ехал в кардиоцентр без ведома Штейна, – до этого всегда созванивался, как тот требовал, и обсуждал самые мельчайшие детали: куда идти, что говорить, хотя это были посещения исполнителей, не принимающих никаких решений. Что касается первых лиц, общаться с ними было строго запрещено, да и сами они, «со слов больного», – «люди осторожные, с чужими разговаривать не станут, особенно по деньгам». А сейчас предстояла встреча с одним из этих первых лиц. Андрей ни о чём не думал, просто ехал, стараясь уложиться в пятнадцать минут – обгоняя машины, выезжая на встречную полосу, проезжая на красный свет.
К Ильичёву он вошёл, имея вид немного запыхавшийся и обеспокоенный, и обратился с притворной тревогой:
- Что-то случилось, Владлен Михайлович?
Заместитель главного врача привстал, чтобы поздороваться. Пожав руку, Андрей присел на один из трёх стульев, стоящих у правой стены.
- Нет, всё хорошо, – проскрипел заместитель главного врача. – Материал мы получили, работаем. Вот только накопилось множества-а… вапросов…
С этими словами Ильичев вынул из папки ксерокопии платежек, затем надел очки и с преувеличенной внимательностью углубился в документы:
- Мы перечислили на Совинком двадцать две тысячи пятнадцатого ноября, платежное поручение номер семьсот девятнадцать…
И отложив в сторону копию платёжки, взял следующую.
- …двадцатое ноября – платёжное поручение номер семьсот сорок пять, сумма сто одиннадцать тысяч…
Так он перечислил все платежи, затем, взяв калькулятор, углубился в подсчеты:
- Что я тут накидал…
Дважды пересчитав, вывел на листке итоговую цифру – 395000 рублей. Которую уже десять раз вывел в одиночестве, в отсутствие директора Совинкома. Просто ему нужно было дать собеседнику прочувствовать всю серьёзность вопроса.
- Всё верно, я получил эти деньги, – подтвердил Андрей.
Ильичев снял очки, положил их поверх сложенных копий платёжек.
- Понимаете, Андрей Александрович, я ведь не забираю все деньги себе. Если б это было так, я бы не стал вас беспокоить. Вы ж с командировки. Часто приходится ездить?
Андрей вспомнил упрёки жены – из месяца он три недели проводит в разъездах, и ответил:
- Нет, не часто. В пределах разумного.
- Далеко ездите?
- Нет, соседние города – Ростов, Саратов, Элиста.
- Куда в этот раз ездили?
- В Астрахань, Владлен Михайлович.
- О! Астрахань – красивый город, древний. Каналы, мосты, красотиш-ша!
- Да, Владлен Михайлович, мне это больше всего понравилось – мосты, каналы, набережные…
Помедлив, заместитель главного врача сказал:
- Объясню вам нашу кухню. Деньги, которые вы мне передаёте, я несу туда…
И он, подняв правую руку, махнул ею вправо. Андрей кивнул – там, через два кабинета, находилась приёмная.
- … повелителю наших надежд, а он уже распределяет все финансы. Мне достается лишь… некоторая часть из этих денег. Остальное уходит повелителю… и заведующим. Ребята трудятся, зарплата у них невысокая, их надо поддержать. Поэтому, приходится труднова-та-а… давайте как-та ускорим вопрос, потому-шта-а… новый год на носу, праздники, вы сами прекрасна понимаете.
Андрей немного подался вперед:
- Владлен Михайлович, я решу самостоятельно, из своих…
Он посмотрел на часы.
- …уже не сегодня, но завтра, до обеда. Касса в банке закрывается в три часа.
- Я уж не знаю, какие у вас взаимоотношения со Штейнам, – протянул Ильичев. – Но я вам о своих взаимоотношениях всё выложил. Так шта-а…
Андрей вскинул правую руку, как бы призывая в свидетели небо, и заверил, что с его стороны задержек нет, обналичить деньги – это два-три дня. На своём участке он чётко делает работу, что касается остального, он просто не был информирован. Но теперь, когда к нему обращаются напрямую, он закроет и этот вопрос.
- …вы уж извините, не знаю, что с Вениамином, всегда пунктуальный был.
Ильичёв проговорил с добродушной и товарищеской интонацией:
- Нет, я не жалуюсь, моё дело маленькое. Просто главный спрашивает, и я должен его проинформировать, какие у фирмы намерения…
Некоторое время они обменивались фразами, ничего не значащими, но свидетельствующими о том, что понимание достигнуто, и сами по себе участники диалога ничего друг против друга не имеют, а зависят от руководства, и, к сожалению, не всегда вольны в своих действиях. Андрей при этом всячески акцентировал внимание на том, что «решит вопрос своими силами, хотя это обязанность компании «Джонсон и Джонсон», если конкретно, то её представителя – Вениамина Штейна».
- … придется подстраховывать его еще и здесь. А куда деваться, Владлен Михайлович, скажу прямо, чего уж там: такой он человек Штейн – без меня не дышит.
* * *
Деньги Андрей привёз на следующий день, в одиннадцать утра. И только после этого позвонил Штейну, и сообщил, что имел неприятный телефонный разговор с Ильичевым, и тот поставил ультиматум: если деньги не привезут сегодня, кардиоцентр будет вынужден обратиться к другим поставщикам. Штейн недоверчиво произнёс: «Какой ужас! Так прямо и сказал, по телефону?», на что Андрей ответил: «Всего лишь передаю тебе его слова, не веришь – позвони, спроси». Нет, Штейн поверил, а звонить не будет, так как не готов принять удар на себя. Уж лучше… пусть компаньон сам съездит отвезёт комиссионные и постарается оправдаться – мол, руководство, срочный вызов в Москву, и что-нибудь в этом роде. И проинструктировал: «молча отдашь конверт, и уйдешь, не вступая в разговор», и добавил своё любимое: «да и сам заместитель не будет с тобой общаться на эту тему, чужих они не любят». К Птицыну, заместителю по хирургии, он сходит сам, когда приедет. Ещё раз ужаснувшись на прощание, Штейн отсоединился. К этим его «ужасам» Андрей давно привык – компаньон мог сказать то же самое и с той же интонацией, просто посмотрев на пирожное.
Закончив разговор, Андрей, глядя на телефонную трубку, сказал:
- Ну, и кто из нас двоих теперь «чужой»?
|
