Они позвонили один за другим. Сначала был звонок от Антонины Гамазовой, главного бухгалтера и человека №2, а в чем-то даже №1, компании «Доступная Техника».
- Иосиф Григорьевич, у нас чрезвычайная ситуация! – выпалила она вместо приветствия.
После этого рассказала о том, что произошло.
Около шести вечера в офисе появился Артур Ансимов в сопровождении незнакомого мужчины. Антонина была вызвана в кабинет гендиректора и заметила, что посетители недоброжелательно настроены по отношении к Николаю Моничеву. Наемный замдиректора Ансимов вел себя, как полноправный хозяин. Уйдя, она подслушивала за дверью, и её опасения подтвердились.
Переговорив с директором, посетители не ушли. Вместе с ним они направились на склад, причем было заметно, что Николай пошел туда под принуждением. Ансимов посадил за руль фирменного грузовика своего человека и отправил машину на склад. Антонина почувствовала: назревает что-то ужасное. Она распорядилась не выпускать фуру с территории предприятия. Вместе с дежурными охранниками на работе была задержана дневная смена. Всё равно Антонине было неспокойно. Время шло, а Николая всё не было. Посылаемые на склад охранники докладывали, что люди Ансимова грузят на фуру продукцию со склада. Директора не видно. Напротив входа стоят две машины с глухой тонировкой. Показалось, что внутри там кто-то есть.
Она всё больше тревожилась. Никаких отгрузок не планировалось, что происходит? Телефонной связи со складом нет. Что делать?
И она решилась. Собрав весь личный состав – пятерых охранников, Антонина отправила их на склад с заданием: остановить несанкционированную погрузку, выручить директора из беды, выдворить всех посторонних, включая шантажиста Ансимова.
Охранники ушли. Мучимая тревогой, Антонина пошла сама на склад, взяв с собой сторожа, дежурившего на воротах. Не доходя до склада, они выглянули из-за угла. Трое посторонних слонялись вокруг машины, еще один, со свирепой физиономией, дежурил у ворот. Всё те же две затонированные машины. Кажется, пустые. Ни охранников, ни директора. Очевидно, они внутри, и там что-то происходит. Антонина отправила на разведку сторожа, но тот побоялся идти. Если это такое место, откуда не возвращаются, то незачем туда ходить. И сторож пошёл на своё рабочее место, к шлагбауму.
И снова Антонина осталась один на один со своими сомнениями. Какое-то время размышляла, потом отправилась к сторожу, велела ему звонить в милицию и говорить, что произошло вооруженное нападение. Тот колебался – он ведь ничего такого не видел. Тогда она сама набрала «02», и, призывая в свидетели сторожа, и всех знакомых ей архангелов, заявила о нападении. После этого она набрала домашний телефон Иосифа Григорьевича.
- Иосиф Григорьевич! – воскликнула Антонина, завершая свой взволнованный рассказ. – Помогите Коле! Он там один, среди этой бандитской своры! И этот Ансимов, которому самое место – в тюрьме!
Закончив, Иосиф Григорьевич дал волю смеху, с трудом сдерживаемому во время разговора. На вопросительный взгляд жены, убиравшей посуду со стола, он ответил:
- Да звонила тут… Антонина Камазова, боевая подруга одного моего… клиента.
- Боевая подруга? Теперь это так называется?
- Говорит, напали на шефа негодяи, в лес утащили, хотят съесть.
И, сделав глоток чая, снова засмеялся.
- Такая боевая, взяла бы ружьишко, да отправилась бы на выручку шефа сама, – заметила Лариса.
И они стали обсуждать это новомодное поветрие – трудоустраивать с дальним прицелом молоденьких девиц, чтобы потом опробовать их тактико-технические характеристики, что называется, в ближнем бою.
Разговаривая таким образом, Иосиф Григорьевич размышлял, что тут можно предпринять, и насколько сильна угроза директору «Доступной Техники». Его размышления были прерваны другим звонком. Это звонил Анатолий Громов, начальник Советского РОВД. Он сказал, что в дежурную часть поступило сообщение от гражданки Гамазовой, сотрудницы фирмы «Доступная Техника», о том, что на склад компании проникли вооруженные грабители и взяли в заложники директора.
- Я так понимаю, Григорьевич, это дружественное нам предприятие?
- Так точно.
- Тогда я высылаю группу. Собственно, они уже выехали. Или у тебя другие мысли?
Иосиф Григорьевич немного помедлил. Потом, словно опомнившись, сказал:
- Разумеется, высылай! Сигнал же поступил.
Перед тем, как положить трубку, он попросил прислать за ним машину. Начальник ОБЭП решил поехать посмотреть, что там на самом деле происходит на фирме его подопечного. Однако, к приезду машины он передумал. Иосиф Григорьевич рассудил таким образом. Зачем ему, полковнику милиции, высокопоставленному сотруднику областного УВД, уличать себя в связях с каким-то барыгой?! Начальник РОВД – свой человек. А что подумают рядовые милиционеры, его подчиненные, прибывшие на место происшествия? Их шефа нет, зато прибыл начальник ОБЭП. Бред полный.
Но показать участие нужно, а то вдруг Моничев подумает, что его бросили в биде. И Давиденко позвонил человеку, которого часто использовал для разных щекотливых дел. Станислав Закревский, адвокат, и одновременно действующий сотрудник милиции, как раз подходил для этой роли – под видом адвоката потерпевшего выведать, что происходит на фирме, и доложить обстановку. А там видно будет. И служебная машина была отправлена обратно – Закревский доберётся до места своим ходом.
Позднее, когда Иосиф Григорьевич, просмотрев вечерние новости на одном канале, переключился на другой, позвонил Закревский и сообщил свои новости.
Оперативная бригада на трёх машинах подъехала к зданию, расположенному на территории «АТП-10», в котором, предположительно, находились злоумышленники и взятый в заложники директор. Машины не успели остановиться, а дежуривший на входе парень закрыл дверь. Была включена сирена, и через громкоговоритель было объявлено требование немедленно отпереть ворота и сдаться представителям правопорядка. Требование было проигнорировано, и милиционеры начали взламывать дверь. Рядом со зданием находилась фура, и сидевшие в её кабине трое мужчин были взяты под стражу. Здание примыкало к ограде, но оперативники подумали: а вдруг сзади есть запасной выход, и решили объехать вокруг. Подъехав к стене, они увидели двоих человек, перелазивших через забор. Один из них, сев на стену, открыл по милиционерам стрельбу из пистолета. Два милиционера оказались легко ранеными. Вызвано подкрепление, объявлен перехват, и оставшимися силами было начато преследование.
Когда взломали дверь, и прошли вовнутрь, то обнаружили пятерых связанных охранников и директора «Доступной Техники» – помятого, с кровоподтёками на лице. Он рассказал, что на него напали четверо неизвестных, угрожая оружием, они заставили его открыть сейф, из которого изъяли деньги. Точную сумму назвать затрудняется.
Его показания расходятся с показаниями охранников и главбуха. Те утверждают, что на склад гендиректор отправился в сопровождении замдиректора Артура Ансимова. Возле склада находились две автомашины, на которых, со слов свидетелей, прибыли злоумышленники. В настоящее время проводится опрос всех потерпевших и свидетелей, устанавливаются личности владельцев машин.
В заключение Закревский спросил, что делать дальше.
«Вот муж, лишённый, как мерин, самого главного – мужского достоинства. Интересно, сколько раз этот мерин по фамилии Моничев изменит свои показания?»
- Я немного недопонял, Стас. Злоумышленники просочились сквозь стены, или их вовсе не было, а охранников связал сам гендиректор?!
- Они вылезли через окно в дальней части здания, спрыгнули на крышу пристройки, оттуда – на землю. Собственно, и окнами это не назовёшь – обычные стеклоблоки. Я даже сразу их не заметил, настолько они грязные, и сливаются со стенами.
- Гениальный ход! Будем посмотреть, что дальше. Говоришь, УБОП задействован?
- Да. Стало известно, что в деле участвовали «офисные».
- Хорошо Стас. Театр военных действий развернулся на других подмостках. Езжай домой, с утра созвонимся.
Закончив разговор с Закревским, Иосиф Григорьевич сразу же позвонил Вячеславу Уварову, начальнику УБОП. Разговор был короткий – Иосиф Григорьевич сказал, что выставлен его подопечный, и попросил по завершении операции по задержанию немедленно ему позвонить. Еще одной просьбой он озадачил Уварова – взять операцию под особый свой контроль, потому что дело – очень-очень деликатное.
Начальник УБОП отнёсся с пониманием к этой просьбе, так как знал по опыту: когда Иосиф Григорьевич что-то просит, внакладе не останешься. Употребив размытую формулировку «деликатное дело», Иосиф Григорьевич и сам не понимал, в чем заключается деликатность. Интуиция подсказывала: произойдет нечто значительное, на что стоит обратить внимание.
А в половине пятого утра он был разбужен звонком. Ещё через двадцать минут за ним заехал сам Уваров. По дороге в управление он рассказал, как прошла операция.
Четверо грабителей ушли от погони, они скрылись в районе железнодорожной станции Бекетовка, ранив при этом одного милиционера. Еще двое получили тяжелые травмы – наткнувшись на железнодорожных путях на совещавшихся злоумышленников, они, не успев воспользоваться оружием, вступили в рукопашный бой, но… силы были неравны.
Допрошены трое мужчин, сидевших в кабине фуры возле склада. Они показали, что были наняты Ансимовым для перевозки продукции. Во время погрузочных работ к ним подошли охранники, остановили погрузку, и велели идти домой. Грузчики вместе с водителем прошли по направлению выхода около сотни метров, потом решили вернуться: во-первых, лил дождь, во-вторых – их нанял Ансимов, и нужно было поговорить с ним, прежде, чем уйти. Вернувшись, они сели в кабину грузовика и стали ждать.
Таковы их показания.
Охранники говорили все по-разному. Одни утверждали, что среди участников преступной группы присутствовал Ансимов, другие сомневались. В общем, картина выглядела следующим образом. Они пришли на склад по поручению Гамазовой, проследовали в подсобку, увидели там гендиректора, в этот момент с улицы ворвались четверо (некоторые говорят, что пятеро) грабителей, они обезоружили, избили, и связали охранников, затем угрозами заставили гендиректора открыть сейф, изъяли оттуда деньги, и, проломив выложенную стеклоблоками стену, скрылись.
Моничев не отрицал, что пошел на склад вместе с Ансимовым и с неким Владимиром, которого видел в этот день впервые. Там они поговорили, потом Ансимов ушел вместе со своим другом. Моничев остался, прошелся по складу, заглянул в подсобку, и тут случилось ограбление. Назвать точную сумму похищенных денег потерпевший затрудняется.
Между тем, сторож – так же, как и Гамазова – утверждал, что Ансимов не выходил с территории АТП.
Удалось установить личности хозяев автомашин, припаркованных возле склада. Одна из них принадлежала Ансимову, другая – Сергею Прохорову, который, по оперативным данным, работает у Каданникова. В эту ночь Ансимов не появлялся ни дома, ни у родителей. Брат его, Алексей, также отсутствовал. Прохоров также отсутствовал по месту проживания.
Лейтенант Алфёров, возглавлявший операцию, принял решение: отработать адреса лиц, являвшихся, по данным УБОП, «офисными сотрудниками». Опрос десяти человек и обыск в их квартирах ничего не дал. За самыми подозрительными адресами было установлено наблюдение. Было выяснено ближайшее окружение Прохорова. Выставлены засады возле домов, в которых проживают его друзья.
Тут лейтенант Алфёров подумал: не поискать ли грабителей в злачных местах? Существуют ведь бани, турбазы, казино, ночные клубы. Кроме того, есть так называемые «хазы», или «малины» – «общаковские» квартиры, в которых ребята отдыхают, развлекаются с девочками.
И снова объезд коллег Прохорова. Выяснили его любимые злачные места. По указанным адресам направились оперативные группы. Сам Алфёров отправился туда, где, по его мнению, было наиболее вероятно местонахождение Прохорова и компании. И он не ошибся. На «хазе» – в трехкомнатной квартире в Ворошиловском районе – счастливая четверка устроила кильдим. На столе была водка, закуски, громко играла музыка. Тут же лежали сумки с деньгами.
Операция по их задержанию длилась около шестидесяти секунд. Один из злоумышленников пытался удрать через балкон, но оперативники, державшие под прицелом окна, выстрелами загнали его обратно в квартиру. И Алфёров, и оперативники, впервые видели такую большую сумму денег. Учитывая блестяще выполненную операцию по задержанию опасных преступников, оказавших милиции вооружение сопротивление, лейтенант рассчитывал на повышение и на премию – как для себя, так и для своих ребят.
Ещё воздух был насыщен прохладой пронесшегося ливня, еще за Волгой нехотя затихали раскаты грома, но уже, разодранные горячими лучами солнца, убегали облака, омытое небо приветливо распростёрло над умиротворённой землёй голубой шатёр.
Два полковника хмуро поглядывали на виновника изумления и беспокойства – гендиректора компании «Доступная Техника», чья раздробленная челюсть и пустые глаза наводили на мысль о встрече с «Камазом». Заварив себе покрепче кофе, Уваров, как хозяин кабинета, спросил:
- Чаю? Кофе? Извините, ничего крепче не держу.
Иосиф Григорьевич сказал, что выпьет чаю, Николай Моничев отказался от угощения.
- Как же так, Николай, – продолжил Уваров расспросы, – не три копейки у вас похищены, и вы утверждаете, что вам неизвестна точная сумма?
И он покосился на три внушительные сумки, набитые деньгами. Всё было тщательно посчитано им лично, и никто еще не знал о результатах этих подсчетов. Никто, кроме Давиденко, который предложил свой план беседы с хозяином «Доступной Техники». Этого плана они сейчас и придерживались. Робкая просьба Моничева вернуть деньги безо всяких объяснений была пресечена на корню. Ох, уж эти лавочники-предприниматели, чёрт бы их побрал!
Моничев продолжал отмалчиваться.
- Понимаешь, Николай, – проникновенно заговорил Иосиф Григорьевич, – какую мы имеем ситуацию: у директора «Доступной Техники», который, судя по налоговой отчетности, находится за чертой бедности, похищено несколько миллиардов рублей. Об этом знают трое: Алфёров, Громов, и весь Волгоград… На утреннем докладе начальнику УВД должна быть предоставлена вся информация: кто, зачем, и почему. Откуда взялся такой налогоплательщик, и почему об этом раньше ничего не было известно. Если ты нам ничего не скажешь, мы будем вынуждены кроить историю по-своему. Потому что по долгу службы обязаны знать всё, что творится в нашей епархии. И спрашиваем тебя только потому, что мы твои друзья. Единственные друзья в этом городе, Николай.
Помолчав, добавил веско:
- Единственные, кто может уберечь твои запасы от экспроприации. Помнишь, я тебе говорил: «Брат для брата в черный день»? Этот день наступил, Коля.
Уваров сузил глаза:
- Где столько денег уворовал, нувориш?!
Давиденко осадил коллегу:
- Не мешай разговаривать, много ты в коммерсантах понимаешь!
И с притворной ласковостью обратился к своему подопечному:
- Итак, Николай…
Пот холодными каплями затускнел на темном лбу Моничева. Сжимая и разжимая толстые пальцы, он продолжал хранить молчание. Кабинет наполнился той ожидающей тишиной, которая разражается чистосердечными признаниями.
- Хорошо, я расскажу… – прозвучало точно со стены.
И Моничев стал рассказывать.
Компанию «Три-Эн» он организовал вместе со своими знакомыми – Шапиро и Нестеровым. Идея принадлежала Шапиро, карточному шулеру и аферисту. Нестеров, банковский служащий, отвечал за организационную сторону дела. Моничев предоставил стартовый капитал. Из оборотных средств своей фирмы он выделил деньги для аренды представительского офиса, на закупку дорогой мебели, на рекламу. Офис был арендован по соседству с банком, в котором работал Нестеров. И компания позиционировалась как «состоящая при банке». Поэтому у клиентов сложилось доверительное отношение к этой конторе. В рекламных проспектах утверждалось, что компания учреждена банком и ведущими промышленными предприятиями области, работает на рынке шесть лет, деньги вкладчиков инвестирует в землю, недвижимость, ценные бумаги, и другие «высокорентабельные отрасли». Поэтому и доходность высокая – в разы больше, чем у банков, работающих «по старинке». На самом деле деньги шли на открытие новых офисов и рекламу – в основном телевизионную. Отдел маркетинга, единственное работающее подразделение на фирме, кроме отдела приема денег, за короткое время добился того, что «Три-Эн» стала выпирать из всех средств массовой информации. Ну и, естественно, основная масса денег шла в карманы учредителей.
С какого-то момента Нестеров, как математик, стал беспокоиться. По его математическому мнению, недалеко то время, когда приток новых вкладчиков перестанет обеспечивать средствами для выплат процентов всем клиентам компании. Поэтому необходимо обеспечить отходные пути. Собранные средства нужно инвестировать в реальный сектор экономики, чтобы обеспечить учредителям безбедное существование. И Моничеву, единственному из основателей «Три-Эн» коммерсанту, было дано задание инвестировать деньги в легальные предприятия, которые будут приносить предсказуемый стабильный доход.
Так в зачуханной подсобке на складе «Доступной Техники» появились три мешка денег – первый транш запланированных масштабных инвестиций.
Выслушав рассказ, Давиденко и Уваров озадаченно переглянулись: мол, надо же, какие медвежьи углы остаются в нашем городе!
- Да-а, Николай, пирамидальный ты наш… – протянул Уваров.
- Согласен, что желающие выигрывать, а не зарабатывать, никогда не переведутся в нашей стране, – поднявшись с места, и, прохаживаясь взад-вперед по кабинету, начал рассуждать Иосиф Григорьевич. – Помешать жуликам собирать деньги у населения может только исчезновение самих жуликов. Недаром сказано: лох – это судьба, и каждому жулику – по лоху! Бараны потому и называются баранами, что ничего не чувствуют, когда их ведут на бойню. И люди, теряющие деньги в таких структурах, как «Три-Эн», не сильно отличаются от игроманов, которые пытаются обыграть казино. Однако, если количество баранов-игроманов будет зашкаливать… Ты должен понимать, что это – стадо, то бишь паства, он же народ, он же электорат. Толпа обманувших самих себя простофиль. То бишь, демонстрация обманутых вкладчиков. И силовые структуры, служа народу, выполняя социальный заказ, будут вынуждены сажать симпатичных с виду коммерсантов…
«Мечта пластического хирурга», – подумал он, взглянув на подрихтованную физиономию Моничева. Выдержав паузу, продолжил:
- Жаль, Николай, что твоей гражданской совести не хватило на то, чтобы сразу рассказать мне обо всех сторонах твоей многогранной деятельности. Хорошо, сейчас всё выложил. Иначе, как бы мы тебе помогли?! Сам посуди: в один из дней ты мог быть схвачен теми же ребятами, которые нынешней ночью спасали твои деньги! Жулик, заграбаставший деньги трудового народа – это же мечта любого следователя!
Остановившись возле сумок, он задумался. Затем продолжил:
- Ей-богу, рад за тебя, Николай, что ты стал предпринимателем, сумел вырваться из рабства предопределенности, выбрался из колеи полностью детерминированных движений. Это действительно здорово – быть творцом своей судьбы. Ты не застыл, не зафиксировался в своей логической косности и неподвижности.
- Своей ходьбой ты мне протопчешь колею, – буркнул Уваров, посмотрев на часы. – В мозгах уже вот такая колея!
И он развел руками.
- Слава! – откликнулся Иосиф Григорьевич. – Много ты понимаешь в разновидностях детерминизма…
Вернувшись на своё место, он сделал глоток остывшего чая и продолжил:
- Уверен: ты добьёшься больших успехов, Николай! Неизбежно тебе стать большим человеком. Основав ряд успешных предприятий, ты будешь брать новые высоты. Займешься политикой, станешь депутатом, мэром, губернатором. Путь твой – путь успеха. Но это трудный, непростой путь. И мы тебе поможем.
Сумки притягивали взгляд, как свежее мясо притягивает алчущего.
- На сегодняшний день наша задача – представить генералу в нужном свете ночное происшествие. Мы подведем к одному знаменателю показания всех участников, в том числе твои показания – путаные и разноречивые, как откровения пророков. Установим следственным путём, что деньги эти – законные, вырученные честной торговлей, или взяты в кредит в нестеровском банке. И когда ты откроешь на эти средства супермаркет, никто тебя не спросит, на какие шиши. Хочешь, дадим тебе справку, что в ходе спецоперации изъяли в пользу государства… скажем, половину денег. Покажешь эту справку Шапиро и Нестерову – чтоб не задавали ненужных вопросов. К тому же, законы эволюции таковы, что многие люди останавливаются в своём развитии, тормозят ход событий, становятся ненужными… Не сомневаюсь, что Шапиро и Нестеров не станут депутатами и мэрами… Боливар троих не увезёт.
Он посмотрел на Моничева, лицо которого стало понемногу проясняться.
- Буду откровенен: крепко ты обидел меня своим недоверием. Человека моего к себе не устроил, набрал охранников, никчемных пиндосов. И вот результат. Опозорились твои церберы, зря ели твой хлеб. Ещё один просчет – скрыл ты от меня другой свой кооператив – «Три-Эн». Как отдуваться за него будем – страшно представить. Мытарь ты, изверг настоящий!
Иосиф Григорьевич тяжело вздохнул.
- Но зла на тебя я не держу. Так уж устроен. Человек я лёгкий, отходчивый. Допускаю, что у тебя свои сложности на производстве. Поэтому не буду ополовинивать твои запасы. Но одну из трех сумок заберу.
И он вперил свой суровый взгляд в лицо Николая Моничева, который предельным усилием воли старался сдержать истошный вопль.
В кабинет заглянул Алфёров – вот уже в третий раз. Уваров ткнул пальцем в циферблат своих командирских часов и нервно махнул рукой. Алфёров бесшумно скрылся.
Давиденко сложил ладони домиком:
- Главное мы вырешили. Теперь, Николай, давай другой вопрос закроем. Твой заклятый друг Ансимов, что с ним делать? Все твои пиндосы говорят, что он – главный злодей, а ты один идешь против течения. Трагическое получается противоречие. Как тут быть? Лейтенант Алфёров, который сегодня станет капитаном, должен грамотно составить документы, – чтобы не выглядеть в глазах руководства путаным козлом. Вот ты нам скажи: что должен написать лейтенант Алфёров?
- Но… Иосиф Григорьевич, я должен подумать…
- Мужчина, определяйтесь!
- Ансимов… это не человек, он зверь. Чужая жизнь для него – пустяк. Страшнее я не видел никого.
- Ничего не понимаю. Мы задействовали все службы, чтобы его закрыть, все люди в курсе…
Уваров поддакнул: действительно, это ни для кого не секрет – что Моничев сдал за всю масть.
- …Тут появляется возможность сделать это очень быстро, по горячим следам. Есть состав преступления. Ансимов сам постарался, загнал себя в угол. Одно твоё заявление – и система заработала. Чего тут думать?!
Моничев тоскливо молчал – так, будто печаль его не умещалась в двух мирах. В эту минуту молчания оба полковника – и Давиденко, и Уваров, несколько раз посмотрели каждый на свои часы, и несколько раз на сумки с деньгами, одна из которых скоро должна была стать их общей. Почти вся.
Иосифу Григорьевичу был неприятен Николай, чьи сомнения были знаком бессилия, грязной раздвоенности, усталости, неверия. Нет, никакой он не боец. Не может он занять определённую – хотя бы какую-нибудь – сторону.
Выдержав строгую паузу, Иосиф Григорьевич произнёс увесисто:
- Клянусь прахом зажаренного барана, я сделал всё, что мог. И даже больше. Считаю, что по Ансимову всё вырешено. Он невиновен. Те четверо «офисных» пиндосов – это они организовали налёт, и они же понесут за это наказание.
И начальник ОБЭП поднялся, показывая, что разговор с предпринимателем окончен.
|
