Долгая бессонная ночь была на исходе. Иосиф Григорьевич сам не понимал своего мучительного состояния. Какие-то неясные ощущения кружили голову, не давали уснуть.
Уже забрезжил зябкий рассвет, когда ему удалось на короткое время забыться.
«Ей дали несколько угрожающих сигналов! Её предупреждали!» – услышал он басовитый голос, тут же перед глазами появилось лицо Еремеева, по-звериному оскаленное, с блестящими по-волчьи глазами.
Не понимая, сон это, или галлюцинация, Иосиф Григорьевич поднялся с постели, направился в свой кабинет. Долго пытался сосредоточиться, просматривая деловые бумаги, но одна и та же мысль неотступно преследовала его, вытесняя всё остальное: что-то должно произойти.
Завтракали все вместе. Полусонный Георгий лениво ковырял яичницу с беконом, Лариса добросовестно поглощала свой йогурт, стараясь не смотреть на то, что приготовила мужу и сыну. Управившись со своей порцией, Иосиф Григорьевич с притворной строгостью принялся выпытывать у сына, что это были за фильмы, которые тот смотрел всю ночь. Георгий замялся: ему хотелось обсудить кое-какие моменты, одновременно с этим он понимал, что отец по головке не погладит за ночные бдения у экрана. Наконец, когда он уже почти был готов к признанию, Иосиф Григорьевич, допив кофе, сказал, что ему пора на работу, и вышел из-за стола.
С каким-то тревожным чувством спускался он по лестнице. Не давало покоя поведение Еремеева в последние дни. Как ожидалось, Рубайлов победил на выборах. Адвокат не сдержал своего обещания – прямой разговор, без угроз и запугиваний, на котором он сам настаивал, так и не состоялся. Начались оттяжки и бесконечные откладывания на потом. Иосиф Григорьевич с неудовольствием отметил, что недооценил эту фигуру. Думал, что пешка, которая ходит на одну клетку вперед, а оказалось, что чуть ли не ферзь, бегающий по всему полю. Как проникнуть в происки хитреца, решившего всех обвести вокруг своих колючих усов?
Срок вышел, а нужное решение так и не найдено. Немедленно надо что-то придумать, не блуждать же в тёмном лабиринте неясных предположений.
Стена, отделявшая лестничные марши от улицы, была выложена стеклоблоками. Проходя мимо двух выломанных ячеек, Иосиф Григорьевич взял на заметку: сообщить в домоуправление, и машинально выглянул во двор. Высокий молодой человек спортивного телосложения, в тёмной куртке, тёмной вязаной шапке, надвинутой на глаза, прогуливался по тротуару, поглядывая на подъезд. Странно! Позавчера он пасся вечером – Иосиф Григорьевич наблюдал за ним из окна, вчера Лариса, придя с работы, тоже сказала, что заметила у подъезда подозрительного типа.
Вернувшись домой, Иосиф Григорьевич приказал оставаться дома Ларисе и Георгию, уже собравшимся уходить, а сам прошёл в кабинет, позвонил Уварову, и попросил срочно прислать ребят в штатском, и аккуратно задержать подозрительного парня «до выяснения обстоятельств».
Сам же, задёрнув шторы, принялся через щёлочку наблюдать за двором. Мимо объекта прошёл еще один – видимо, сообщник, тоже в спортивной куртке и вязаной шапочке, надвинутой на глаза. Едва заметно кивнув друг другу, они разошлись в разные стороны. Не оставалось никаких сомнений – что-то назревает.
Иосиф Григорьевич отвлёкся на секунду, чтобы ответить обеспокоенной жене на её вопрос. Когда посмотрел на улицу, увидел, что подозрительного парня, уже в наручниках, заталкивают в машину. Позвонил Уваров, сказал, что всё в порядке, можно выходить.
- Нельзя, – последовал ответ, – у него сообщник, в темной спортивной куртке, темных тренировочных брюках, и белых кроссовках, серой вязаной шапке.
Перезвонив через десять минут, Уваров доложил, что улова больше нет, зато у задержанного изъят пистолет с полным магазином, объяснений никаких парень не даёт, ведёт себя вызывающе, показания давать не хочет. Хотя, видит сопливый верблюд, этому парню есть, что рассказать правоохранительным органам.
- Разговоришь его, Слава?
Уваров ответил, что у него даже трупы разговаривают, а у задержанного, слава здоровому образу жизни – здоровья, хоть отбавляй.
Объявив домашним, что выход на улицу отменяется, Иосиф Григорьевич попросил не беспокоить его, закрыл дверь, и стал прохаживаться по кабинету. Его трясло от страха, пережитого задним числом. Вот она, причина беспокойства! Как он мог, ишачья голова, не додуматься до такой простой вещи, и не сработать на опережение?! Что можно ожидать от человека, на котором покойники висят, как ожерелье? Праздничный сувенир?! Согласен, праздничный, мать его, девятиграммовый свинцовый сувенир.
|
