Отправленное в «Эльсинор» резюме оказалось выстрелом в десятку. В последних числах декабря Андрею позвонил Олег Краснов, менеджер по регионам, работавший в московском офисе компании. Он разговаривал так, будто решение о трудоустройстве уже принято, и осталось утрясти небольшие формальности. Поздравив друг друга с наступающим Новым годом, договорились созвониться в середине января, причём Краснов оставил номера домашнего и сотового телефонов.
Он действительно позвонил, как обещал, и предупредил о том, что Онорина Ларивьер, глава представительства, в ближайшее время будет лично интервьюировать соискателя, и разговор будет на английском языке. Знание языка является одним из главных условий при приёме на работу. Андрей срочно нанял репетитора и стал заниматься английским.
Звонок не заставил себя долго ждать. Повезло, что английский для Онорины, француженки по национальности, не был родным языком. Андрей прекрасно понимал, о чём идёт речь, но отвечал с трудом, подолгу подбирая слова, выстраивая из них фразы. Неожиданностью был вопрос об ожидаемой оплате труда. Осведомлённый о том, что зарплата в «Эльсиноре» выше, чем в других инофирмах, Андрей сознательно назвал среднюю цифру – пятьсот долларов. Это, мол, предел мечтаний. Онорина немного повеселевшим тоном сообщила, что стартовый оклад составляет восемьсот долларов, а ещё сотруднику предоставляется служебный автомобиль. И, пожелав удачи, порекомендовав к моменту собеседования улучшить знание английского языка, она попрощалась.
Андрей тут же отзвонился Краснову и доложил о телефонном собеседовании. Тот сказал, что с главой представительства он всё уладит, теперь нужно выдержать собеседование с area-manager, – менеджером по Восточной Европе, который в начале февраля прибудет в Москву.
Оставалось гадать, чем так Андрей смог очаровать московского менеджера по регионам, которого ни разу в жизни не видел, и который вдруг взял его под опеку, не устраивая, как это принято, многоступенчатого конкурсного отбора среди десятков кандидатов.
В начале февраля Андрей был вызван в Москву. Прибыв в столицу на купленном недавно японском микроавтобусе, – нужно было пройти техосмотр на фирменном сервис-центре, – он сразу же поехал в гостиницу «Олимпик-Пента», в которой остановился area-manager, и там, в одном из конференц-залов, должно было состояться собеседование. Остаток времени до начала встречи было посвящено штудированию конспектов по английскому.
Поднявшись на нужный этаж, он встал у окна, и стал ждать. По коридору прохаживалась девушка, и, судя по её тревожным взглядам, которые она бросала на заветную дверь, это была соискательница. Мимо них, прихрамывая, прошла женщина с фирменным гостиничным бейджиком. Вскоре из конференц-зала вышел молодой человек, следом за ним – высокий мужчина в возрасте около тридцати пяти лет с тростью. Прихрамывая, он подошёл к девушке, и пригласил её пройти в зал. Затем подошёл к Андрею, внимательно ощупывая взглядом, назвался Олегом Красновым, и сказал, что именно так представлял себе волгоградского сотрудника. После этого он вернулся в зал.
Время тянулось медленно. Прошёл уже час против назначенного времени, когда из зала вышел импозантный мужчина, высокий, седой, в очках, судя по всему, иностранец… с тростью. Хромая, он подошёл к лифту, и нажал на кнопку. Отсутствовал он недолго. Минут через десять двери лифта открылись, иностранец проследовал, хромая, обратно в зал.
Андрей решил, что, если его примут на работу, то обязательно сломают ногу, и выдадут – в придачу к служебному автомобилю – служебную же трость. Через полчаса дверь открылась, и вышла девушка – здоровая, сияющая, и на своих ногах. Следом выглянул Краснов, и позвал Андрея.
За широким длинным столом напротив него сидели трое: миловидная сорокалетняя женщина с короткой стрижкой и глазами-пуговками, представившаяся Онориной Ларивьер, о состоянии её нижних конечностей приходилось лишь догадываться; Паоло Альбертинелли, area-manager; и Олег Краснов.
Альбертинелли, смоля сигаретой, изучал резюме, в это время его коллеги объясняли ему, что молодой человек напротив – лучшее, что можно найти в Волгограде, а интернатура по офтальмологии и связи среди глазных врачей, несомненно – одно из главнейших его преимуществ перед остальными кандидатами.
Небрежно отложив резюме в сторону, Альбертинелли приступил к собеседованию. Повезло, что английский и для него не был родным языком, слова он проговаривал чётко, не глотал окончания, и Андрей его прекрасно понимал. Но ответы на его вопросы оставляли желать много лучшего. Онорина помогала ему, давая подсказки в виде «помните, вы же говорили мне о том, что…». Быстро покончив с формальной частью, касавшейся опыта продаж и знания фармацевтического рынка, Альбертинелли стал расспрашивать о семье, привычках, увлечениях, пристрастиях, политических взглядах. Говорил он развязно, позволял себе грубоватые шутки, прикуривая одну от другой и пуская дым в собеседника; очевидно, уважение к россиянам не являлось его достоинством. Выяснив, что соискатель прибыл в Москву на микроавтобусе, Альбертинелли заинтересовался маркой, годом выпуска, пробегом; спросил, чей это автомобиль, и что это за придурь – приехать за тысячу километров на машине по российским дорогам. Пожалев о сказанном, Андрей с вежливой улыбкой ответил, что машину предоставили родственники – не признаваться же, что скромному соискателю принадлежит автомобиль, приобрести который можно, отложив тридцать эльсиноровских зарплат. Что касается путешествия – он был вызван в срочном порядке, и не было возможности взять билет на поезд. Альбертинелли стал допытываться, зачем родственникам Андрея нужен этот колхозный автомобиль. В его представлении минивэн необходим лишь для перевозки живности – кур, свиней, и прочей скотины. Внезапно оживившись, он стал хрюкать, кукарекать, и кудахтать, – очевидно, вспомнил детство, проведённое в одной из сицилийских деревень: дети семеро по лавкам, обед раз в неделю, деревянные игрушки, прибитые к полу. На этой жизнеутверждающей ноте собеседование подошло к концу. Андрей галантно откланялся, и вышел, сопровождаемый блеяньем, ржанием, мычанием.
В коридоре столпились другие соискатели. Не дождавшись Краснова, Андрей направился на выход – до конца дня он хотел пройти техосмотр, и уехать в Волгоград.
Краснов позвонил на следующий день. Он извинился за шефа, сказал, что «этот итальяшка с чудинкой», и нужное решение обязательно будет принято, коль скоро глава представительства заинтересована. Предыдущая соискательница из Самары, отобранная после нескольких визитов в этот город среди двадцати кандидатов, сразу же понравилась Альбертинелли, она не успела пристроиться на стуле и настроить челюсть, как шеф огорошил её известием об успешном прохождении собеседования. Она с трудом понимала, что ей говорят, английские слова произносила по слогам, о временах не имела ни малейшего понятия, и после первых двух вопросов покраснела, и впала в ступор. Оставшийся час времени Альбертинелли произносил ей комплименты, и трахнул бы её на столе, если б не свидетели. Странные симпатии – она мать троих детей, и в свои тридцать семь уже бабушка, ну, да бог с ним. Важно другое – area-manager остался недоволен Андреем, итальянца смущало всё, особенно английский, между прочим, идеальный на фоне самарянки.
Андрей порывался сказать, что на хрена козе баян, он не собирается лизать итальянскую задницу за восемьсот долларов, но деликатно отмолчался, позволив себе только шутливый выпад в адрес «компании хромоножек». Расхохотавшись, Краснов объяснил, что это чистая случайность – сам он поскользнулся, когда шёл домой со стоянки; а Паоло в день прибытия в Москву перебрал на встрече с клиентами, и, приехав в гостиницу, также поскользнулся – в ванной на мокром кафеле. Что же касается горничной – это просто совпадение.
В этой беседе потенциальный шеф был больше заинтересован в трудоустройстве, чем соискатель. На прощание Краснов сказал, что протолкнёт нужную ему кандидатуру, теперь это для него вопрос принципа.
А через несколько дней он позвонил и сообщил радостную новость: Андрей принят на работу. Оказалось, что в прошлый раз Краснов даже не рассказал обо всех трудностях. На самом деле area-manager с ходу отверг предложенную кандидатуру, и приказал искать новых людей. Онорина дала задание подать заявку в кадровое агентство, но Краснов, очевидно, обладавший определённым влиянием на главу представительства, смог убедить её не делать этого. Основание – длительный, в течение полугода, поиск кандидатов, отобранный претендент – лучший из того, что было просмотрено. Кроме того, Волгоград – крайне важный город, в нём находится филиал МНТК «Микрохирургия глаза», и отказываться от кандидата, имевшего личные связи в этом учреждении – по меньшей мере, неразумно.
Этими и другими доводами Краснову удалось убедить главу представительства. Во время одного из телефонных разговоров с Альбертинелли Онорина, улучив момент, сказала как бы вскользь, что в Волгограде намечаются крупные контракты, поэтому вакансию пришлось закрыть имеющимися кандидатурами, – в ответственный момент опасно оголять стратегически важный участок. Area-manager, очевидно, занятый другими мыслями, или попросту забывший о своей неприязни к претенденту, одобрил это решение.
Да и на кой черт Альбертинелли, – возмутился Краснов, – в ведении которого более двух десятков стран, соваться в отдел продаж Нижне-Волжского региона, когда годовая выручка по всей России в два раза ниже, чем, скажем, в Венгрии?!
В конце февраля Андрей приехал в Петербург на десятидневный трэйнинг. В отличие от других иностранных компаний, представительство «Эльсинор» находилось в северной столице. Причина оказалась на редкость банальной, и в то же время несколько необычной. Онорина в своё время училась в одном из петербургских вузов, ей этот город очень понравился. Впоследствии, работая во французском отделении «Эльсинора», она выиграла конкурс на замещение вакантной должности главы российского представительства компании. Среди множества кандидатов из разных стран у неё были наилучшие показатели. Одним из её преимуществ было свободное владение русским языком. Она заявила, что откроет представительство в Петербурге, и руководство пошло ей навстречу. И многолюдный московский офис, с его высокими продажами, масштабными задачами и большими расходами, оказался в подчинении у петербургского.
Под офис Онорина сняла просторную квартиру в одном из старинных домов на канале Грибоедова. Обучение же проводилось в конференц-зале гостиницы «Прибалтийская». Обучавшихся было двенадцать человек: трое москвичей, двое петербуржцев, четверо из регионов – по одному из Волгограда, Краснодара, Самары, Перми; трое иностранцев – из Венгрии, Чехии, Швеции. Занятия – на английском языке – вела полячка, трэйнинг-менеджер из «Эльсинор Интернэшнл», со странным именем – то ли Ягодвига, то ли Якобыла.
Темы её выступлений были: анатомия глаза, основные заболевания глаз, препараты «Эльсинор Фармасьютикалз», навыки продаж, особенности продвижения продукции компании. Кроме того, она должна была устроить что-то наподобие экзамена, и провести ролевые игры: представитель компании и клиент-врач, представитель компании и клиент-дистрибьютор; в вариациях «хороший» клиент \ «плохой клиент».
По возрасту Андрей оказался самым младшим в команде, однако по части житейского опыта ощущал себя стариком среди подростков. Всё для них было в диковинку, а усвоение истин наподобие «небо светлеет утром, а темнеет вечером» доходило до них с большим трудом. Где уж было им понять, что и это есть понятие для многих спорное, относительное.
Ближе всех по умонастроению оказалась Анжела, дама из Самары. Блиставшая в образе подуставшей порнозвезды, она оказалась умной, интересной, и общительной женщиной. Плохой английский, был, очевидно, её единственным недостатком. По части жизненного опыта она, конечно, могла дать всем собравшимся сто очков вперёд. Ей легко удавалось симулировать идиотски-радостное настроение, охватившее коллег, весь этот щенячий восторг по поводу трудоустройства в иностранной компании, однако, было видно, что она, хоть и неплохо, всё же играет. Оставалось лишь гадать, какая нужда погнала Анжелу на эту работу в её тридцать семь лет.
В конце трэйнинга Андрею удалось это выяснить – то была не единственная, и не самая доходная её работа. В порыве откровенности, видимо, чувствуя родственную душу, она призналась, чем так завлекла Паоло Альбертинелли, – до чего же примитивны иностранцы! Обычное «постреливание» глазками и «блядская» улыбочка – вот и все дела. А ещё она прикинулась дурочкой и намекнула, что ради этой работы пойдёт на многое, если не на всё.
В «Прибалтийской» было откровенно скучно. Раздражали соотечественники, изводившие полячку идиотскими вопросами, просто чтобы выделиться, раздражали иностранцы, получавшие более высокую зарплату, и жавшиеся за каждый цент. Гуляя на свои, могли весь вечер цедить тридцать пять грамм, ратуя за здоровый образ жизни и осуждая пьянство. Зато на халяву пили подобно жеребцам на водопое, слащаво улыбаясь: «Оh… traditional Russian hospitability!» Всех этих наймитов объединяло одно: прямой их взгляд был спокоен и дик, – и гордость, комическое величие выражения обличали близость той жизни, когда торговый представитель, сосредоточившись в нескольких простых страстях, не имеет другой мысли, кроме желания отвлекать занятых людей от их благочестивых обязанностей с целью навязать свой товар. Продукцию Эльсинора сравнивали с Мерседесом, всё остальное – с отечественными Жигулями, и почему-то все были уверены, что эта идея с безусловным качеством сработает при продаже дорогих фармпрепаратов. Из окон «Прибалтийской» был виден замерзший Финский залив, но Андрей видел ещё и другое – недовольные лица провинциальных врачей при красочном упоминании этой болезненной палитры «дорого-дешево». Обо всём этом они и так прекрасно осведомлены, а о препаратах знают лучше, чем представители фирмы. Дело не в этом. Дело в том, что потребитель экономит каждый рубль и нужно сильно постараться, чтобы мотивировать его приобрести вместо зеленки Alomide. Простая констатация превосходства тут не работает. Оправдываясь за срыв плана, торговые представители будут пенять на тупость врачей, не назначающих прогрессивные препараты, будут характеризовать квалифицированных медицинских работников недалекими, быдловатыми, хотя сами, наряду с прочим офисным планктоном, являются нарождающимся новым быдлом, объектом самых изощренных насмешек со времен Иванушки-дурачка. Какой бы ни был этот Иванушка деревенщина, неуклюжий и неэстетичный, но если он по профессии работает и состоялся как специалист в своей области, ни у кого язык не повернется назвать его быдлом. Под это определение подходит другая категория граждан – подающие надежды, но не оправдывающие их; стремящиеся взлететь не при помощи крыльев, а при помощи ишачьего хвоста; и это удешевленное лузерское стадо обозначено в книге судеб как «быдло».
Андрей, в силу специфики восприятия, до сих пор находил улицы родного города заполненными людьми-зомби, полутрупами, которым нечем себя занять. Делать продажи – для этого только один путь: через МНТК «Микрохирургия глаза», государственную фармацию, комитет по здравоохранению – специальные программы, централизованные закупки, и так далее. Да и с этим не стоит заморачиваться, два-три года и так продержат на фирме, даже с низкими продажами – можно кивать на трудности первоначального становления, российскую специфику, разные кризисы, и всё такое. Главное в этом деле – чтобы костюмчик хорошо сидел.
В офисе на канале Грибоедова Андрею сразу всё понравилось. Небольшой, всего девять человек, и дружный коллектив. Люди работали достаточно долго для того, чтобы понять, что такое настоящая работа на результат, когда начальство медленно, но верно, закручивает гайки; при этом ничуть не оскотинились. Поразительный контраст с московскими компаниями, в которых Андрею удалось побывать до этого. Там всё заорганизовано до предела, всё делается сугубо по инструкции, вся активность за пределами «должностных обязанностей» сводится к борьбе за внимание начальника, интригам, выдавливанию соперников.
Особенное внимание привлекли двое: Евгения Тимашевская и Владислав Дёмин. Евгения, ровесница Андрея, симпатичная брюнетка, отвечала за продажи медицинского оборудования, но, кроме этого, делала всё, что ей скажет Онорина. Она часто засиживалась на работе допоздна, и могла ответить на любой вопрос, касающийся компании, ничуть не хуже, чем это сделала бы глава представительства.
Владислав, коренастый мужчина сорока пяти лет, водитель и заместитель по АХЧ, по сути был универсальным сотрудником. Не было такого задания, которое бы он не выполнил.
Влад и Женя занимались всеми вопросами, касавшимися трэйнинга, организовывали вечеринки, прогулки по городу, походы в рестораны и кафе. Тимашевская, жившая на улице Рубинштейна, выбирала заведения, расположенные неподалёку от её дома – «La Cucaracha», «Molly’s Pub». Однажды, провожая её домой, Андрей поинтересовался, встречается ли она с кем-нибудь.
- Встречаюсь? – рассеяно переспросила она.
- Ну… есть у тебя любимый человек, с которым ты поддерживаешь не просто дружеские, а, скажем, личные отношения?
- У меня… – протянула она, – как у всех: ко мне тянутся те, с кем мне неинтересно, а у того, кто мне интересен, уже кто-то есть. Всё, как обычно.
Голос у неё был высокий, он лился непрерывно, как стремительный ручеёк, и когда она замолкала, возникало ощущение внезапно наступившей пустоты.
- А пока не стало так, как не у всех, ты решила посвятить себя работе, – сказал Андрей.
- Нет, моя энергия не сублимируется полностью на работе, кое-что остаётся. И дело даже не в том, какова моя личная жизнь – серая она, или яркая. Дело прежде всего в отношении к работе. Я считаю так: нужно либо работать с полной отдачей, либо не работать вовсе. Вот наша Вера, секретарь. Она приехала из Ташкента, бедная девочка, никому тут не нужна. Мы её приняли, носились с ней, как с тухлым яйцом, помогали ей во всяких бытовых вопросах. Ну и что? Она использовала компанию для того, чтобы устроить свою личную жизнь. Подцепила иностранца, увольняется, выходит замуж, не отработав и сотой доли того, что дала ей компания. У меня, например, с моим свободным английским и французским, в тысячу раз больше возможностей, чем у этой куклы, у которой, ты заметил, интеллект, как у медузы. Я же не бросаю дело ради какого-то Ганса или Христиана Андерсена.
И, заговорив о компании, Женя уже не могла остановиться. До самого дома они проговорили о работе.
Вернувшись в Волгоград, Андрей решил некоторое время выполнять что там полагается по должностной инструкции регионального представителя компании «Эльсинор». Ларивьер, Краснов, Дёмин и Тимашевская повлияли, как партсъезд. Рабочие дни, и без того интенсивные, стали напряжёнными вдвойне. Андрей объезжал аптеки, поликлиники, профильные отделения, заполнял отчёты, регулярно звонил шефу, подробно докладывал обо всём. Правда, немного злился на себя, называя происходящее «синдромом Гордеева».
Но ему не пришлось об этом пожалеть – вся эта беготня явилась хорошей мерой предосторожности. Олег Краснов оказался на редкость въедливым начальником. Приехав в Волгоград, он устроил тотальную проверку, какую до этого не устраивал ни один шеф из двух других компаний. Он не ограничился посещением крупных городских больниц и дистрибьюторов. Купив справочник «Жёлтые страницы», Краснов потребовал, чтобы его повозили по отдалённым районам. И остался доволен – везде Андрея узнавали, во всех местах были наслышаны о препаратах компании, всюду имелась рекламная продукция. Крупно повезло, что по другим делам Андрей посещал совсем других клиентов, иначе возникли бы досадные недоразумения и накладки.
«Я не ошибся в тебе, Андрей Александрович», – удовлетворенно сказал Краснов в конце своей инспекционной поездки. И нарисовал перспективы роста, присовокупив, что в «Эльсиноре», недавно открывшем российское представительство, в настоящее время существуют блестящие возможности выдвинуться, особенно для тех, кто не боится работы.
|
