Реальные истории Rotating Header Image

Конвейер – глава 49

Чтобы торжественно отметить разгром нелегального цыганского посёлка под Всеволожском, массовую акцию, в которой приняло участие около двух сотен бойцов, Штрум собрал свой ближний круг в загородном доме родителей Змея (aka Тимур Кудинов). Когда зал заполнился, пятнадцать арийских воинов собрались за столом, на большом телевизоре, укреплённом высоко на стене, появилась картинка – лого сайта-конкурента Razgon Culture, стремительно набиравшего популярность в сети. Верные солдаты Фольксштурма неодобрительно загудели. Затем на экране появилось представительство Чечни на Марата, с развевающимся над входом зелёным флагом. Оно было встречено яростным свистом и проклятиями. Наконец появился третий слайд – логотип недоступного ныне Фольксштурма, а именно стилизованный портрет находящейся тут Марианны. Их ликованию не было предела. Они были настолько восторженны и полны энтузиазма, что не попасть под их обаяние просто невозможно.
В комфортабельном трёхэтажном доме всё внутри пахло деньгами и деревом. Гости передавали из рук в руки бутылки водки, а новое пиво в холодильнике появлялось так быстро, что это можно было принять за сбой матрицы.


Смирнов, удостоившийся чести присутствовать на празднике, во все глаза смотрел на Марианну. Его потемневшие глаза и бледные щёки свидетельствовали о глубокой печали и затаенных страстях. Штрум подошел к ней и обнял сзади за плечи, потеревшись щекой о волосы. Она прогнула спинку. Змей перехватил тяжелый взгляд Смирнова. «Надо доложить командиру», – отметил про себя Змей.
Для всех Фольксштурмовцев Марианна являлась неким светлым идеалом арийской женщины, совершенно не имеющей какой-либо личной сексуальной составляющей. Многие бойцы половую жизнь вели слабо упорядоченную, и предпочтения в выборе имели самые приземленные – чтобы было с кем и было где. Марианна же для них стала тем самым романтическим идеалом Прекрасной Дамы, ради которой рыцари совершали свои подвиги. Среди этих простых парней она никогда не чувствовала ни напряжения, ни дискомфорта, не видела клейких лапающих взглядов.
- Нет, мы не будем убивать Разгона, – Штрум сразу пресёк поползновения своих бойцов, – он не похож на чурку. Но накажем за плагиат и заставим делиться. Он не марает рук записыванием своих собственных видео, предпочитая на халяву брать чужие, но пока что он сам не имеет выхлопа со своего сайта. Это абсолютно точная информация.
Рассматривая Марианну, Смирнов, не удержавшись, выразил своей улыбкой откровенное и недвусмысленное желание. В образе этого очаровательного юного создания для него воплощалась действительность, недоступная бедному и скромному милиционеру, но могущая послужить ему хотя бы иллюстрацией для той или иной фантазии. У него не было шансов, и ему только и оставалось, что мельком взглянуть на неё во время таких вот общих сходок Фольксштурма. Ей он был обязан некоторой долей радости, за что и чувствовал что-то похожее на благодарность.
Для переговоров с глазу на глаз, Штрум со Смирновым спустились к бассейну. Вслед за ними бесшумной тенью скользнул Змей. На правах верного паладина он мог присутствовать на всех секретных переговорах. Там, в голубовато-зелёном свете милиционер поделился новостями с тем, кого по долгу службы должен был немедленно арестовать.
- Товар в Управлении на Рузовской улице. Все коридоры заставлены ящиками. Разгон выставлен в розыск. Можешь выдвигать ему любые требования насчёт сайта.
- Нет, я так сразу не могу. Есть такой Блайвас…
- У Блайваса у самого проблемы.
Штрум сделал неопределенный жест:
- Ай… ладно… Там не столько Блайвас, сколько его хозяин – Коршунов. У Разгона есть ещё один защитник – двоюродный брат, Ренат любимчик Хозяина.
- Да сколько их мразей! – вспылил Смирнов.
- Твой сайт не поддерживается, не обновляется, к тому же он запрещен и россияне могут выйти на него только через анонимайзер, – тревожно бубнил Смирнов. – Ты не думаешь, что Разгон, ничего не делая сам в плане акций и реальных зачисток чурок, перехватит инициативу в медийном пространстве? В настоящий момент razgon.net является трендсеттером националистического рунета. Он сравнивает с землей все прошлые и будущие успехи Фольксштурма.
Штрум завелся:
- Да он живёт по принципу: не надо чинить то, что не ломается. Никакого прогресса и движения вперёд! Что он там выкладывает? Мои старые ролики и то говно, что насобирает в сети! Ужасная дешевка, которая подается с понтом, фишки там нет никакой – это голимое говнище! Постыдился бы на самом деле дядя, который зарабатывает миллионы и который может позволить сделать нормальный клип – хотя бы из моего материала. Да на таком материале с вытекающими глазами и перерезанным горлом можно сбацать охуеннейший видео – если обработать правильно, дорого, жирно. Клип должен быть не в себе, он должен быть адресован новому поколению, которое нуждается в очевидных вещах: убивать чурок – это весело, модно, спортивно!
- Скоро матч. Намечаются волнения в околофутбольной среде. Ты в теме?
Из холла несся весёлый шум. Парни веселились. Штрум широко улыбнулся.
- Работать с моими парнями – это то же самое, что попробовать кровь на вкус: пути назад уже не будет.
Он понаблюдал за тем, как его товарищи джемуют за стеклянной перегородкой и прислушался к доносившимся оттуда гитарным риффам, поверх которых на разные лады пытались положить слова разных песен: «Гоп-стоп Зоя, кому давала стоя? Винтовка – это праздник, всё идёт в пизду!»
И общительно продолжил. Командир Фольксштурма, первый обязанный перед Родиной не мог не видеть, что систематическое акционирование дает эффект мощного морального прессинга национальных меньшинств. Несопоставимыми кажутся ресурсы стайки подростков с ножами и могущественных «диаспор»… но умирают все одинаково, и скинхеды за каких-то полтора десятка лет своего существования реально заставили себя бояться целое государство. Беспорядочные убийства и нападения на нерусских создают инструмент коллективной ответственности нацменьшинств: за реальные проблемы с диаспорами отвечает любой из них, кому не повезло. Эта форма терроризма спонтанна, но за ней следует вторая: резонансные убийства.
Технически та же самая акция в виде коллективного убийства на улице – но ориентированная не на механический результат, а на общественный резонанс и освещение данного события.
Ну а дальше в прямом смысле – дело техники. Пришло понимание того, что пуля, граната, взрывное устройство куда эффективнее, чем кулаки и ножи. И если толковые бригады немногочисленны, то «автономщиков» и вовсе единицы в масштабах страны – а цели и задачи у них глобальные. Тут-то и начинают работать перфекционистские замыслы – так например отстрел лидеров движения антифашистов по классической методике киллеров 90-х, адресно и неотвратимо. Прицепом к ним идут правозащитники. В противостоянии оппонентов этого уровня антифа обречены на поражение – подобно классическим героям из анекдота, явившимися с ножами на перестрелку.
Тем не менее, вопреки мнению правоохранительных структур, не взрывчатка и огнестрельное оружие есть определяющий маркер экстремистов данного типа. Толовая шашка и ствол могут оказаться и у юных скинхедов, бывало и такое.
Существует четкое разделение: нелегальное крыло автономщиков, людей, наплевательски относящимся к своей и чужой жизни, находящимся вне Движения и поставивших на себе крест; и огромное легальное крыло. Они не существуют в вакууме, а вполне себе находят поддержку и финансовую, и, что важнее и неподконтрольнее – информационную многих тысяч ветеранов Движения и участников оного с более низких эволюционных ступеней развития. Опираясь на националистическую блогосферу и контролируемые ресурсы; на финансирование поддержки «узников совести», правозащитные и адвокатские центры – «автономщики», совершающие резонансные преступления, по сути являются клинком в руке всего Движения в целом. Именно это, а не битье дворников тяжелыми ботинками, и есть эволюционный результат «прямого действия». При этом не существует никаких единых центров и форм иерархического управления: легальное сопровождение и «автономы» существуют сами по себе, и поддержка будет предоставлена любым таким единицам и преступникам по умолчанию. Существенную роль в этом играет и по сути легальный российский околофутбол, исторически и неразрывно связанный с правым движением. Именно в эти темы отошли очень многие толковые бригады – и поменяв бомбер на патч SI или «сербский стиль» по сути сохранили себя как банды, но при этом получили полулегальную или легальную форму существования в качестве околофутбольной «фирмы». В Москве и Питере возле таких крутятся и серьезные деньги и политические интересы – вплоть до интересов администрации Президента.
Взрыв на Черкизовском рынке, акции, ответственность за которые на себя взял БОРН, застреленные антифа и «черные ястребы» – те первые вехи новой реальности, в которой скинхеды – отмирающий рудимент. Тюрьма и пожизненное заключение тоже служат целям изменившегося Движения – «узники совести» стали цементирующим фундаментом, объединившим все идеологические площадки, а их личности – объектом мифотворчества и своеобразного культа героев. Лидеры в том числе и из мест отбывания пожизненного заключения ведут активную переписку с волей – и активно участвуют в общих процессах, происходящих в движе, передавая свои приказы. Внутри тюрем активно формируется и поддерживается с воли «белая масть» – по сути аналогичная «арийскому братству» тюрем США.
Всё это здорово, но где же тотальная война с кавказскими ОПГ? Где летучие отряды, несущие добро и справедливость для трусливых обывателей, обижаемых кавказцами?
Тут следует пояснить, что «чурки» в принципе являются для экстремистской среды этого уровня врагом мелким и факультативным. Главная цель – государство, то есть Система. И следующий шаг – убийства сотрудников полиции, судей, чиновников – то есть политический террор, такой, каким он был в России в XIX веке. Именно так действовали «партизаны Приморья», представляющие собой еще один интересный тренд – исламофашизм, и объединение с исламскими экстремистами на почве наличия общего врага – государства Россия и в мировом масштабе – евреев и США. Подобно тому, как когда-то забылись тяжелые ботинки со шнурками, для многих забывается и собственная относимость к государству. Сложно сказать, к чему это приведет в итоге, но одно очевидно: пока что делается все, чтобы движение становилось все сильнее и сильнее.
… Смирнов воодушевленно слушал, но в душе приуныл – нет, никак не хочет командир Фольксштурма прикасаться к отобранному у Разгона добру, и не считает, что конкуренту своевременен и нужен опыт ночного променада с разбитым лицом.
Выговорившись, Штрум предложил вернуться в зал, чтобы продолжить веселье. Бойцы просматривали новые ролики – с нововведениями. На высокооктановом видео с забиванием увесистого чурки смонтированы «линии здоровья» как из компьютерной игры. На каждом ударе по чурбану линия здоровья уменьшается и раздается характерный звук, пока не заканчивается совсем. На другом, со смертью азиата в спортивном костюме – шикарный лозунг: «Убивай чурбанов! Это весело! Это модно! Это спортивно!».
Компания поймала немало лулзов, просматривая видеозапись набега на нелегальный цыганский табор, кровавый шахсей-вахсей, в ходе которого около пятидесяти псов шайтана перестали ощущать разницу между землёй и небом. На экране мелькали подожженные палатки, цыганские головы со страшными искаженными лицами, трагическими глазами, с открытыми ртами; падающие на землю окровавленные тела; усеянный трупами овраг. Забой цыган показан с большим вкусом и художественной мерой: глаз охотно следит за действием. Блики от дрожащих языков огня изменяли формы, создавая вибрацию атмосферы, давая бесконечные оттенки красноватых тонов. Всполохи огня, подобно электрическим разрядам, пробегали по искаженным фигурам, зрительно усиливая судорожность их движений.

49

Бойцов объединяло состояние общего экстатического духовного порыва. Не было ни одного арийского воина, фигура которого во время масштабной акции не дышала бы красотой, где бы человек не был прекрасен. Все общие движения группы дышали мощным размером и в своём общем движении уже составляли красоту. Словом, это было прекрасное и эпическое видео. Между тем Смирнов смотрел на Марианну, стараясь хотя бы только глазами завладеть своей долей наслаждения в этом мире; раскрыв от восхищения рот, он замер на месте в молчаливом экстазе.
Она была прекрасна, несмотря на бледность; глаза были подернуты тенью, словно томной поволокой страсти. Смирнов испытывал и нежность и раздражение одновременно. В глубине своей беспокойной души он пытался проникнуть в самые сокровенные тайны этого совершенного создания. Вызывая перед собой сладострастные картины, он всё же мысленно не отказывал себе в жестоком удовлетворении осудить её за жизнь во грехе… и даже предать вожделенное тело жертвы в руки вымышленного палача-инквизитора! Он горел от страсти и вместе с тем ненавидел Марианну за то, что она предавалась чувственным наслаждениям со своим избранником. Его честность, его мужское целомудрие, его рассудительность, его добродетели не оставляли ей шансов на его вымышленном суде, и он, не признаваясь самому себе в этой ненависти, давал на этом суде волю кипевшей в нём злобе, но убежденный, что действует справедливо.
Обо всём этом более детально Смирнов подумает перед сном, сейчас же его мечтой было просто поговорить с Марианной, услышать от неё в свой адрес хотя бы пару фраз. С чем можно к ней обратиться: спросить насчет чая и пирожных? Но не она здесь хозяйка, она сама в гостях. Пожирая её глазами, стремясь запечатлеть в памяти каждую деталь её лица, её фигуры, и словно ища отпечаток её образа у себя в голове, он боялся сделать движение, которое бы привлекло её внимание, а тем более что-то ей сказать.
Просмотр был закончен, бойцы принялись шумно обсуждать резню цыган. Смирнов изобразил заинтерсованное лицо и обратился к Штруму:
- Может как-то поосторожнее с массовыми акциями? Если и дальше продолжать в таком духе, у нас будут неприятности! Надеюсь, у тебя есть хороший адвокат!
Штрум ласково, с сожалением посмотрел на Смирнова:
- Нельзя подать в суд на прогресс. Каким бы он ни был грубым, коварным, злым, хитрым и крамольным, прогресс всегда прав. Адвокаты служат пустоте и мелочам. Они видят только незначительные обыденные факты и неспособны уловить великие идеи, они не в состоянии постичь ни столкновения и слияния народов, ни пламенеющий полёт идей над человеком и человечеством. Они – продавцы доводов и мыслей, лавки остроумных идей и чеканных силлогизмов.
- Сейчас ты немного себе противоречишь. Час назад ты говорил, что необходимо легальное крыло – я так понял адвокаты и «крыша».
Штрум сделал жест – будто перезаряжает воображаемое оружие.
- Разве это недостаток? Не надо воспринимать любое моё утверждение как упрёк. Противоречить себе – значит жить, и надо делать это мужественно.

Comments are closed.

stack by DynamicWp.net