Реальные истории Rotating Header Image

Избыток целей – глава 17

Это была неудачная идея – тащить на семейный отдых Марину. Крайне подозрительно выглядит, особенно если учесть, что долгое время живешь с женой в разных городах.
Но Андрей задумался над этим уже в аэропорту, когда Даша, 6-летняя дочь Марины, подошла к Алику и протянула ручонку:
- Привет, я – Даша, а как тебя зовут?
Мариам за день до этого узнала, что вместе с ними в Марокко летит «бывшая коллега по Эльсинор Фармасьютикалз, с которой случайно столкнулись в турфирме и она случайно покупала тур в ту же самую страну и в тот же самый отель, и возможно, туда прилетит ее муж».
Муж Марины, тот самый двойник Брюса Уиллиса, на самом деле, собирался встретиться с ней только осенью – в Швеции. Переезд в США организовала его родная сестра, удачно выскочившая замуж за миллиардера. Она пристроила брата на работу к мужу. «Брюс Уиллис» оправдал доверие, он оказался способным парнем, и его дела быстро пошли в гору. Но Марина не захотела переезжать к нему. Да, она туда ездила, ей там все понравилось… но скучно. И она то ли в шутку, то ли всерьез, заявила, что переедет при условии, если он (а точнее его сестра) перетащит в Америку всю Маринину тусовку.
(в числе которой также был Андрей).
Мысль родилась спонтанно, в фитнес-клубе, после которого Андрей повез Марину в одну из турфирм на Невском проспекте. Ее поначалу терзали сомнения, ей казалось что в этой поездке она явно лишняя; впрочем колебания были недолгими.


В тот день ничего не решилось, пришлось объехать множество фирм, прежде чем принять решение. В конце трудного пути они наткнулись на фирму со странным названием «Гланс». В небольшой комнатке, не более 15 кв м, сидело штук шесть менеджеров, гвалт стоял невыносимый, все что-то говорили, отвечали на звонки, отправляли и принимали факсы. Девушка, занявшаяся ими, открыла блокнот, и тут же, при них, стала звонить в другую фирму, по отношению к которому «Гланс», судя по всему, являлся перекупщиком. Андрей незаметно вытащил телефон и сохранил в нем номер, подсмотренный в блокноте менеджера. К ценам, которые ей дали на том конце провода, эта девица прибавила свой процент, и показала цифру на калькуляторе.
Андрей ответил, что подумает, и потащил Марину на выход. Когда оказались на улице, кивнул на вывеску:
- Точно Гланс.
- ??!
- По-латыни «гланс» означает «головка члена». Для турфирмы очень необычное название.
Марина расхохоталась:
- А я видела кафе с названием «Анорексия».
Фирма, у которой «Гланс» выступал посредником, находилась в Москве, и являлась владельцем чартера (и рейс на Агадир тоже из Москвы), а все предыдущие турфирмы также перепродавали чужие авиабилеты и туры, просто не показывали свои манипуляции клиентам. Андрей позвонил туда, и ему дали цены примерно на 20% ниже тех, что предлагали питерские посредники. И будучи проездом в Москве, он съездил на эту фирму, и оплатил путевки.
Мариам с Аликом прибыли в Москву из Волгограда, до Петербурга так и не доехали. Она как-то спокойно отнеслась к появлению попутчиков. Андрей для вида поворчал, мол, «навязалась зараза», и держался отстраненно.
Поскольку обратились не заранее, а как обычно в последний момент, то и выбор отелей был уже ограничен. Из того, что осталось, оптимальным вариантом оказался четырехзвездный Des Iles в городе Эс-сувейра, в 180 км от аэропорта Агадир. Здание мавританского стиля построено в 1948 году, и находится рядом с мединой (старым городом – исторический квартал, окруженный крепостной стеной), океан – через дорогу.
Эс-сувейра – это древний рыболовецкий порт, в котором сохранилась португальская крепость. В своем выборе Андрей ориентировался на отзывы – рекомендовали ехать куда угодно, кроме Агадира, который легко можно спутать с Анталией и Аланьей, настолько он типичен в своей «курортности», и находясь в котором страну не увидишь. Все равно ездить по историческим местам, так почему бы сразу не поселиться в таком. Все что нужно, под рукой: пляж, древние достопримечательности несказанного колорита, узкие улочки, на которых всегда шумит буйная торговля.
А уже на месте выяснилась одна из основных причин, по которой стоило ехать именно в Эс-сувейру. Каждый июнь здесь проводится фестиваль музыки «гнауа». Это музыка потомков черных рабов из тропической Африки, первородный тропический блюз, исполняющийся на западноафриканской лютне и массивных металлических кастаньетах, чей звук напоминает лязг кандалов. Сейчас гнауа приобрела, так сказать, эстрадный статус, а когда-то была чисто ритуальной музыкой. На тайных церемониях рабов, длящихся всю ночь, с ее помощью вызывались духи для излечения болезней. Страждущие плясали, собравшись в круг, пока не падали в изнеможении, а музыканты ни в коем случае не должны были прерываться ни на минуту, иначе рассерженные духи могли навредить танцующим – поэтому к концу церемонии пальцы музыкантов оказывались стертыми до крови.
В течение пяти дней до глубокой ночи на трех сценах при огромном стечении народа гремела заглушающая шум океана и сносящая голову музыка. Ее вибрации пропитывали все вокруг. Несмотря на обилие туристов, основную массу слушателей составляли местные. Вместе с модной марокканской молодежью с дредами и в майках с Бобом Марли точно так же отплясывали солидные мужчины и женщины с детьми. Вне всякого сомнения – музыка здесь по-настоящему жива, больше того, она является жизненной необходимостью местных жителей.
Первый раз пришли посмотреть на это буйство с детьми, но они были так напуганы беснующимися темнокожими в разноцветных нарядах, и раздавлены стеной звука, всей этой аудиовизуальной фантасмагорией ядерной мощи, что в следующий раз оставили их в отеле на бэбиситтеров и пришли втроем.
Оказалось, что помимо местных, тут выступали европейские коллективы, помимо гнауа, игралась другая музыка, и строгих стилистических ограничений не было. Однако местом силы оставалась гнауа: драйву, с которым играют уличные музыканты, могут позавидовать самые крутые западные звезды.
Традиционная одежда местных, это джеллаба – длинное мужское платье до полу, иногда дополненное чалмой, у женщин – абайя, платье-покрывало, покрывающее тело с головы до пят, открытыми остаются лишь глаза; на ногах – шлепанцы-бабуши.
Времяпровождение оказалось достаточно насыщенным, учитывая то, что нужно было заниматься детьми, а также то, что Андрей, как всегда на отдыхе, занимался рабочими вопросами – звонил с переговорного пункта, отправлял сообщения по электронной почте. (вначале он это делал из гостиницы, но потом нашел бизнес-центр в городе, в котором те же услуги стоили на порядок дешевле).
Чтобы получить более полное представление о стране, взяли напрокат машину. (от коллективных экскурсий единогласно отказались). Поездки сами по себе доставляли – пейзаж вокруг просто великолепен: пустыня во всех своих возможных проявлениях, оазисы и редкой красоты горы Атласа.
Насчет Касабланки тоже предупредили: в этом огромном многомиллионном мегаполисе, деловом центре страны, делать совершенно нечего. Тем более что от Эс-сувейры до него более 400 километров.
А по поводу Марракеша двух мнений не возникло, невозможно обойти без внимания этот город. Все здания в нем оранжево-красного, терракотового цвета, других домов здесь строить нельзя. Старый город Марракеша, его медина – это сплошной гудящий рынок с тысячами работающих ремесленников и обилием товаров, от пряностей до ковров; словом, ожившая восточная сказка. Стоял полумрак – небо перекрывали навесы бесчисленных лавок, на землю ложились странные тени от раскачивающихся тростниковых и деревянных перекладин и перекрытий, и повсюду развешанных тканей. По торговым аллеям, образующим огромный лабиринт, проносились угрюмые мужчины с тележками, доверху наполненными горячими лепешками, бараньими тушами, сухофруктами, мешками с кус-кусом, овощами. На узких улицах медины сталкивались лбами ослики и мулы, и погонщики, беззлобно поругиваясь, пытались разрулить пробки.
К запахам плесени и пыли, вырывающимся из лавок, подмешивались угольный дым, ароматы свежего хлеба и специй, вонь свежекрашенных кож и овечьей шерсти. В антикварных лавках вонь благородная, там, где продают специи – удушающая, у красильщиков кож – непереносимая. Над рядами, где торгуют сувенирами, висят ароматы дешевых духов и пота взмыленных туристов.
Медина – это сложный живой организм. Её структура поражает своей мудростью. Существует разительный контраст между толкотней и суетой базаров и спокойствием извилистых улочек, на которых расположены жилые дома. Здесь слышны лишь детские голоса и зазывные крики торговцев овощами и свежей мяты. Монотонность глинобитных стен изредка нарушают тяжелые обитые медью двери, за которыми царит умиротворенная тишина затененных двориков.
К рынку примыкает площадь Джемаэль-Фиа, заполненная музыкантами, танцорами, акробатами, колдунами, заговаривающими амулеты, бродячими толкователями корана, нищими, заклинателями змей с их дудками и кобрами, и туарегами – кочевниками из Сахары в синих одеждах. Тут же – накрытые длинные столы, валит дым из из котлов, в которых варится и парится всевозможная снедь, минаретами возвышаются лотки с восточными сладостями.
Над площадью возвышается минарет мечети Кутубия – главный городской ориентир, видный отовсюду. Название площади Джемаэль-Фиа переводится как «собрание мертвецов», это было местом казни, и здесь же выставлялись отрубленные головы. В центре города когда-то располагался крупнейший невольничий рынок. Стена, опоясывающая медину, вся испещрена отверстиями, сделанными для того, чтобы приковывать рабов.
Андрей, Мариам, Марина, и Даша с Аликом, устав от домогательств продавцов, гидов, попрошаек, а особенно от заклинателей, сующих своих шипящих змей прямо под нос, не рискнули пообедать на площади и поспешили к своей машине. Трапеза состоялась в более привычном европейскому глазу заведении.
За стеной медины начинаются парки и широкие проспекты, расходящиеся от мечети Кутубия. Это совсем другой город – современные супермаркеты, отели, модные клубы, бутики, утопающие в садах и пальмовых рощах пригороды. Марракеш, несмотря на средневековый колорит старого города и великолепие колониальной архитектуры нового, показался местом с тяжелой энергетикой. Возможно, из-за тотального красного цвета, вызывающего тревогу.
В полной мере насладиться оранжево-красными закатами, великолепием пейзежей и потрясающей древней архитектурой Андрею не позволили многочисленные сложности, оставшиеся дома. Именно на это время выпала основная часть переговоров по новому кредиту в Волгопромбанке. Конечно, куда приятнее вести переговоры, находясь на крепостной стене, созерцая панораму Эс-сувейры (место настолько красиво, что именно здесь американский режиссер Orson Welles снимал своего “Отелло”); или же из затерянного в песках берберийского шатра-кафе, в котором можно даже ничего не заказывать, такой стоит кумар от кальянов, что от всей этой дури обрушивается мозг; но лучше было бы просто отдыхать вместо того, чтобы забивать свою голову всякими шарадами – чем заткнуть очередную дыру, и как договориться насчет очередного кредита.
Тот управляющий Кировским филиалом Волгопромбанка, который делал первый кредит, с позором вылетел с работы, и даже попал под следствие. На этой работе он находился постольку, поскольку нужно было сделать кредиты своим людям. Непогашенных кредитов – на десятки миллионов рублей, управляющий держался до последнего, но в конце концов его правлению пришел конец. И соответственно, под подозрение попали все фирмы, которые при нем получали кредиты. Конечно, Совинком – это не пирожковая, и не шиномонтаж на трассе (типичные клиенты, которым выдавали многомиллионные ссуды), но все же. Ценой неимоверных усилий Верхолетову удалось договориться с новой управляющей насчет нового кредита на 400,000 рублей, – опять же под 10% комиссионных. Юрист с готовым приговором (его могли привлечь не только как соучастника мошенничества и подделку документов, но и за хранение и употребление наркотиков), а также с готовым некрологом (кислотно-грибные путешествия в неизвестные науке измерения становились всё более затяжными и стремились к бесконечности) допек банкиршу просьбами, напоминавшими похмельные ламентации.
Вопрос решили, и на очередном кредитном комитете уже гарантированно должны были утвердить новый транш, но… отказали из-за того, что в залог предоставлено такое ненадежное обеспечение, как товар в обороте. Конечно, все понимают, что Совинком – это надежно, как Швейцария (Верхолетов напел, что фирма не просто находится под крышей главврача кардиоцентра, более того – это его собственная фирма, а кредит берется для развития аптечного бизнеса – что отчасти было правдой, часть кредитных средств предполагалось потратить на закупку медикаментов для аптеки). Все это понимали, все доверяли Халанскому, но недаром сказано: верь слову, но бери в залог ценности. И начальник кредитного комитета (не филиала, а всего Волгопромбанка) вернул документы с пометкой: «ненадежный залог».
Из надежного Андрей мог предложить только машину. Ну не квартиру же, к тому же принадлежащую жене (это подарок ее отца). Об этом вообще не могло быть речи. Квартира на «Морском фасаде» также не могла стать предметом залога, так как дом не сдан (а если б даже был сдан, Андрей бы не решился отдать ее в залог).
А Вольво недостаточно стоила, чтобы быть залогом для кредита в 400,000 рублей, для этого нужна машина в два раза дороже. И нужное решение было принято: нашли оценщика, который составил нужный акт оценки, написав о наличии сверхдорогого тюнинга. (в залог необходимо предоставить только оригинал ПТС, но не само транспортное средство, плюс подписку о невыезде – расписку в том, что автомобиль на время действия кредитного договора будет находиться в пределах города Волгограда. Впрочем, это уже ерунда, так как исполнение данного пункт никто проверять не будет, это просто нереально).
Кое-как решение протолкнули в филиале, и на предварительных переговорах в головном офисе. Настал день кредитного комитета. Андрей лежал на пляже как на иголках, тревожно поглядывая на телефон. 400,000 рублей были уже распределены до копейки, и обещаны конкретным людям. Про такие моменты говорят: деньги были нужны еще вчера. И даже позавчера.
…И вот телефон зазвонил. Услышав веселый голос Верхолетова, Андрей облегченно вздохнул: сегодня вечером нажрусь от радости. Но уже через несколько секунд понял, что нажираться будет с горя – документы завернули из-за того, что в последний момент вылез какой-то умник, некий безусый йуноша, состоящий в должности эксперта, который по собственной инициативе, не обязанный это делать, пробил стоимость пятилетней машины, и обнаружил, что заявленная цена слишком завышена.
Впрочем, руководство Волгопромбанка настроено доброжелательно, беды никакой нет, хоть этот йуноша жаждет славы и требует провести служебное расследование по факту подачи на кредитный комитет подложных документов. А не проверить ли остальную документацию Совинкома – возможно там тоже липа и надо отозвать предыдущий транш.
(в этом месте рассказа у Андрея появилось желание бросить трубку в океан, и самому прыгнуть вслед за ней, и, взяв курс на Америку, плыть до изнеможения, всячески привлекая акул).
Но управляющая Кировским филиалом намерена продолжить работу с Совинкомом, она не будет отзывать кредит, что до всего остального, то здесь все просто:
- Ну а что ваш директор – пусть даст еще пару машин, а еще лучше квартиру. Вы же не собираетесь нас кидать, тогда чего вы боитесь?
Железная логика у этих чинуш. Они считают, что если у людей есть машины и квартиры, то ими можно разбрасываться, как левыми документами, на всякие кредиты.
Андрей зашел в воду по пояс, дождался, пока очередная волна захватит его по самую шею, затем вышел из воды, и, прихватив вещи, направился к отелю, продолжая разговор:
- Ну ты же понимаешь, что мы не можем себе этого позволить. Давай что-то придумывать, обещай им больше товаров, скажи, что все машины в разъездах, они постоянно покидают пределы Волгоградской области, а квартиры… именно в данный момент квартиры в стадии мега-сделки по слиянию в большой квартирный конгломерат. Когда все закончится, мы сделаем заявку на огромный кредит, а по мелочи мы не можем отвлекать наши квартирные активы.
В интонациях Верхолетова сочеталось шутовство и похмельная печаль. Но он был трезв, ничего не нюхал и не курил в этот день, и его разговор очень выигрывал от этого в связности и логичности.
- Понимаешь, когда вынимаешь, босс, но банк вахуе от ущерба, нанесенного прежним управляющим, и даже на меня косо смотрят, думают, что я с ним заодно.
Они все обсуждали и обсуждали разные способы обойти препятствие, как будто можно собрать из слов здание и заложить его в банк в качестве залога. О том, что находится в роуминге, Андрею как-то не думалось, не отключают и ладно, он даже не удосужился узнать, сколько тут стоит минута.
Так он дошел до бара, и остановился перед стойкой в раздумиях, чего бы заказать: кофе, бокал вина, пиво, или свежевыжатый сок. По стоимости все одинаково, и хотелось все одновременно, но кофе не сочеталось с вином а тем более с пивом. И он заказал коньяк.
- Послушай, Серега, – взмолился Андрей, усаживаясь в кресло с коньячной рюмкой, половину содержимого которой успел опорожнить, пока шел от барной стойки, – ну придумай что-то, ты понимаешь, у меня ничего нет для залога, а кредит нужен как стакан воды умирающему.
Серега усвоил задачу и пообещал, что сделает.
Отключившись, Андрей допил остатки коньяка, поставил рюмку на стол, и задумался.
«Еще что ли заказать?»
Тут в бар зашли Мариам с Аликом.
- Мы видели, как ты зашел сюда!
Андрей посадил сына на колени и принялся его тормошить. Мариам взяла рюмку, поднесла к носу:
- Нет, а зачем заказывать в баре коньяк? На минуточку, у нас две бутылки из duty free!
Он стал оправдываться: задумался, зашпарился, забылся, проблемы по работе. Но ее не устраивали такие отмазки:
- Твои барские замашки в кишках сидят! Тебе сложно подняться на этаж? Возьми бутылку, сядь в кресле, и лакай сколько влезет.
Но глядя на развеселившегося Алика, начавшего строить рожицы отцу, она смягчилась:
- Дай его сюда, иди закажи мне вина, а ему яблочный сок, только теплый, а если из холодильника, пусть подогреют.
Андрей посадил сына в кресло и отправился за заказом. Когда вернулся, Мариам напомнила об экономии:
- Еще раз говорю: не надо так себя вести. Будь скромнее. Ты взял с Марины за машину?
- Да взял.
- Точно? Я могу тебе верить?
- Как всегда.
Он действительно взял с Марины половину стоимости проката машины, VW Golf, и все текущие расходы она оплачивала сама за себя (так же разумеется как и поездку). Но Мариам терзали сомнения, и она некоторое время выспрашивала, пытаясь по выражению его лица понять, говорит ли он правду, или лжет, скрывая свою манеру шиковать и покровительствовать всем подряд.
Тут он вспомнил, что еще не связывался с офисом и не проверял электронную почту:
- Слушай, давай скорей в номер, мы сейчас поедем покатаемся, я там заеду в бизнес центр.
А она только сейчас обратила внимание на его экипировку:
- А что это мы такие раздетые? Ты в баре находишься, если что.
До Андрея дошло, что он в плавках, а его трико и майка лежат рядом в кресле, он как шел с пляжа, так и не оделся.
- А я это… заговорился, забыл одеться.
У нее оставался почти полный бокал, и пришлось ее поторопить:
- Давай скорее, нам надо ехать.
- Я не могу скорее! Я не такой алкаш, как некоторые.
Мариам не относилась к числу пьющих девушек и могла цедить бокал вина весь вечер, и не факт, что к концу вечера бокал будет пустым. И Андрей предложил свои услуги:
- Дай сюда хлебнуть.
Она отодвинула вино подальше:
- Нет уж, сама справлюсь.
Он напомнил о поездке, к тому же Алик выпил сок, и, не в силах усидеть на месте, стал бегать по помещению. Мариам сопоставила просьбу мужа с некоторыми имеющимися сведениями и возразила:
- Как ты собрался ехать, если Марина взяла машину и укатила с Дашей и неизвестно когда приедет?
Андрей попытался что-то сказать, но она сработала на опережение:
- Нет, на такси ты не поедешь. Ты приехал на отдых с семьей, если что, успеешь еще наработаться.
Сказано было столь категорично, вдобавок к многочисленным упрекам в связи с его частыми отлучками, что Андрей скрепя сердце согласился. Когда поднялись в номер, он позвонил Марине на мобильный телефон, и попросил заехать в бизнес-центр, просмотреть электронную почту – для чего сообщил ей пароль своего ящика – и позвонить оттуда.
Она отзвонилась через полчаса и продиктовала текст письма – что сделано, какие суммы поступили на расчетный счет и от каких клиентов. Он в свою очередь просмотрел свои записи в блокноте и распределил эти деньги, и Марина на том конце провода под диктовку записала, кому что заплатить и кому какие наличные суммы выдать. После этого он стал наговаривать поручения: сходить к Маньковскому и предложить залежавшиеся джонсоновские интродьюсеры, съездить на НПЗ и предложить лабораторное оборудование… Он еще не закончил, как Марина перебила, сказав, что пришло новое сообщение из офиса. Елена Николова пишет:

«Андрей, Тишин попал в больницу, что-то с желудком, поэтому не сможет взять билет для Тани Кондауровой. Что ей сказать? Она звонила и скоро придет в офис за деньгами».

Андрей выругался, а что собственно можно ожидать от этой трусливой задницы – Афанасия мать его Тишина. Таня позвонила накануне и слезно умоляла дать взаймы тысяч тридцать для некоего Сергея Волкорезова, бойфренда ее лучшей подруги Лены Калашниковой. Она вернет деньги через несколько дней, как только переправит его в Ростов. А сейчас им нужно срочно свалить из города. Кроме того, Таня просила, чтобы кто-то взял на свое имя билет на поезд Ростов-Новороссийск, – это для Волкорезова (проводники обычно не проверяют паспорт при посадке, а если проверяют, то невнимательно – особенно в южных городах; а в кассах требуется документ). Дело настолько важное и секретное, что она не может просить кого-то из других своих знакомых. Поэтому и человек, который будет брать билет на свое имя, должен быть надежным и не болтливым. Такими качествами обладал Тишин, но Андрей не учел одного – его пугливость. «Старый верный пес», как себя называл Тишин, вне всякого сомнения, напугался и придумал себе заболевание – отвелся под благовидным предлогом. Он почуял криминал и решил не ввязываться в темную историю. Ведь законопослушные граждане обычно покупают билеты сами, на свое имя, и не просят своих девушек срочно вывозить их из города.

– Послушай, Марин, – сказал Андрей, вспомнив «заместителя по общим вопросам», – напиши, чтоб разыскали Верхолетова, и соединили с Таней. Пусть обеспечит переезд Сереги до Ростова, или куда там ему надо.
Марина не совсем поняла, она дописывала в ответном сообщении офису предыдущие поручения – НПЗ, Маньковский, Калымов:
- Какой Ростов? Какой Серега? Ты с кем вообще сейчас разговаривал?
- Я говорю, пусть разыщут Сергея Верхолетова, и свяжут с Таней. Ее друга, тоже Сергея, но только Волкорезова, надо транспортировать… он должен попасть в Ростов, а оттуда – в Новороссийск. Вобщем купить ему билет на поезд. Ну это она сама объяснит. Это надо сделать срочно.
Закончив, он стал искать мобильный телефон. Но его нигде не было – ни на тумбочке, куда он его клал десять минут назад, ни на кровати, ни в карманах.
- Можешь не искать, я его спрятала, – сообщила Мариам довольным голосом.
- ???
- А вот так, задрали твои дела. Расслабься, наслаждайся отдыхом.
Он попросил без фокусов вернуть мобильник, но это лишь усугубило ситуацию.
- Почему все люди как люди отдыхают семьями, а ты придумал себе занятия – лишь бы не быть с нами? И я заметила, по Экссону ты звонишь раз в два дня, а все остальные звонки идут на Волгоград. Спрашивается: зачем тебе проблемный Совинком, если у тебя нормальная работа в Экссоне, где ты получаешь основные деньги, и тебя никто не дергает на отдыхе?!
- Но Мариам, пойми, тут все увязано в один…
- Ничего не хочу понимать, выдам телефон вечером – позвонишь Быстровым в моем присутствии.

***

Вечером в ресторане за ужином Марина показала распечатанные в городе фотографии. Увидев снимки, сделанные в красном городе Марракеше, Андрей, как тогда на площади Джемаэль-Фиа, ощутил тягостное чувство, и высказался по этому поводу:
- Такое ощущение, будто что-то давит – будто все, кого казнили на этой площади, чьи головы насаживали на кол, смотрят мертвыми глазами на нынешнее веселье.
Девушки поддержали тему, а он задумался над этиологией своего теперешнего состояния. Которое можно смело назвать «синдром Гордеева».
Как будто дух бывшего компаньона поселился в теле Андрея и мешает жить. До того, как они познакомились и стали работать, Андрей был трезвым, расчетливым и бережливым человеком. И Глеб Гордеев, зная свой недостаток непонятно куда спускать деньги, просил следить за ним и не позволять много тратить. Поэтому общая касса всегда находилась у Андрея. Все было четко: приход, расход, дележ прибыли. И так было до последнего – до того самого момента, когда Гордеев окончательно спятил и поломал бизнес, который сам же создал.
Потом появился Штейн, и поначалу все шло хорошо, но с какого-то изменчивого часа появилась «Гордеевская симптоматика»: непонятно откуда взявшиеся задолженности, неконтролируемые расходы, финансовые дыры. Чтобы выглядеть вменяемым, Андрей скрывал свои просчеты от нового компаньона – как в фильме «От заката до рассвета» один из тех, кого укусили вампиры, пытался скрыть от остальных появляющиеся признаки своего превращения в оборотня. Но это необратимый процесс. Как ни скрывай, все равно все вылезет.
То, что раньше воспринималось как шок, стало нормой. В 1999 обнаружилась недостача в 50,000 рублей, и он тщательно разбирался в ее происхождении, и не успокоился до тех пор, пока не закрыл ее. А сейчас где-то гуляют от ста до двухсот тысяч (он даже не знает, сколько точно), и это считается нормальным.
У него уже 700,000 рублей долга (Волгопромбанк и Быстровы), а он берет еще 400,000. И это не объясняется необходимостью закупки медикаментов для аптеки. Большая часть денег пойдет на латание дыр.
Так что, судя по всем этим затыкам, Гордеев из преисподней круглосуточно хлещет в своего бывшего компаньона Андрея Разгона своей черной энергией.
Мариам затронула волнующую тему:
- Он трудоголик, работа – его всё. Как наркотик. И он не может избавиться от зависимости, ведь чтоб избавиться, надо первым делом признаться, что она есть. А он думает, что ему нравится работать. Любой, кто колол себе героин, расскажет, как ему это нравилось, пока жизнь отчего-то не начала разрушаться.
В этот день Андрей не ощущал себя одним из тех парней, которые смешат всех на вечеринках. Все сказанное им провоцировало окружающих на обличительные речи и двусмысленные рассуждения.
Марина заговорила об отличиях любви от любовной зависимости.
Любовь несет позитивные эмоции и делает каждого сильнее, удачливее, увереннее, спокойнее. Любящий большую часть времени чувствует гармонию внутри себя, стабильность, защищенность, уверенность, теплые и нежные чувства к любимому. Негативные эмоции в связи с любимым могут появляться, но кратковременно. Любящий расцветает, молодеет, становится красивее, весь светится изнутри и желает всем людям вокруг такого же счастья, такой же любви.
Любовная зависимость, наоборот, несет массу негативных эмоций: большую часть времени зависимого переполняют тревога, беспокойство, страхи, неуверенность, сомнения, ревность, зависть, злость, раздражение по отношению к «любимому». Позитивные эмоции яркие, но кратковременные. Даже в самые счастливые минуты есть какое-то внутреннее напряжение и сомнения.
В любви отношения строятся на равных: я дарю тебе любовь, ты мне даришь любовь; сегодня много меня, завтра много тебя, мы равны.
При любовной зависимости зависимый − подчиненный, а его «любимый» доминирует над ним. В результате зависимый всеми силами стремится заслужить любовь, угодить «любимому», унижаясь при этом, он только дает, ничего не получая взамен. Он является инициатором совместных мероприятий, сам выстраивает отношения, все прощает, «сглатывает» обиды.
Любовь − чувство конструктивное и ведет к успеху. У любящих улучшаются дела на работе, финансовое положение, здоровье, настроение, хочется помогать другим.
Зависимость − деструктивна, у зависимого большую часть времени плохое настроение, стрессы, депрессии, разрушается здоровье. Поскольку зависимый ни о чем другом, кроме «любимого» не может думать, полностью зациклен на нем, то у него ухудшаются дела на работе, финансовая ситуация.
Любовная зависимость разрушительна, а истинная любовь созидательна.
…В этом общем разговоре, никто из участников не пытался непременно заинтересовать собеседника, и некомфортное пустое пространство между ними сохранялось весь вечер. Прощаясь в коридоре, Мариам больше из вежливости пригласила Марину зайти «испить коньяку», и та согласилась. Разговор, в котором каждый проговаривает свой монолог и не слушает другого, продолжился в номере.
Марина ушла далеко за полночь, и Андрей долго не мог заснуть, в голове навязчиво крутились обсуждаемые темы – «Марракеш – депрессивное место», «Работа как наркотик», «Любви все время мы ждем как чуда».
Неожиданно высветилась результирующая напряженной мыслительной работы: чтобы избавиться от духа Гордеева, нужно убить вменяемого коммерсанта с аналитическим складом ума. Тогда вредоносный дух Гордеева будет вытеснен новым, безусловно положительным духом удачливого коммерса.
С этой мыслью Андрей заснул.

Comments are closed.

stack by DynamicWp.net