Реальные истории Rotating Header Image

Он Украл Мои Сны – глава 172

Деревья простирали над могилами свои ветви, их длинные тени ложились на землю. Шум листвы расплывался в голубом воздухе. На главной аллее кладбища Андрея настигло СМС. Он сдвинул очки на лоб, вынул из кармана телефон, раскрыл сообшение. Полученное известие вызвало довольную улыбку. Краски мира стали ярче, резче, он услышал пение птиц, возносивших к голубому простору гимн пленительной свободы. Случившаяся с ним проблема получила иное преломление; однозначно, у теперешнего его существования были свои плюсы.


Андрей вышел за ограду, оставив позади толпу могил, и подошёл к белому Форду Мондео, который узнал по номерам – он уже брал эту машину для поездки в Казань.
Оформив документы и расплатившись, он попрощался с сотрудником проката автомобилей и уселся за руль. Ярко светило солнце, на мгновение Андрей зажмурился, и в радужных кругах, мелькающих перед глазами, увидел сладострастно изогнутое Танино тело, и почувствовал, как его охватывает острое, горячее желание. Потерев веки, он проморгался, надвинул на глаза темные очки, завёл машину, поднял стекла, включил кондиционер и, проехав по Рионской улице до пересечения с проспектом Маршала Жукова, повернул влево, а домчавшись до Самарского разъезда и объехав по кругу мимо поста ГАИ, выехал на Шоссе Авиаторов. То была дорога на аэропорт – прямая, как стрела.
Сейчас он был далёк от мыслей о своей личной жизни, призрачная неверность которой занимала его всю прошедшую ночь – вся эта необычайная история, изобилующая экстазами и муками; главное для него сейчас – добиться ультимативных успехов в бизнесе, вот на чем необходимо сосредоточиться. Ему не приходиться перешагивать через себя, заставлять себя это делать – он любит свою работу, и привык, что называется, у станка искать ключей от замкнутого рая. Просто нужно упорядочить свою хаотическую деятельность и выбрать одно-единственное центрообразующее направление деятельности.
Компаньоны предоставили ему широкую свободу творческих исканий – ну так надо употребить время и силы на то, чтобы загрузить голову знаниями, может даже получить второе высшее образование вместо того, чтобы плодить убыточные проекты.
Но прежде чем приступить к этой новой, упорядоченной жизни, нужно хорошенько отдохнуть, собраться с мыслями и привести в порядок нервную систему, ибо сказано: чтобы хорошо работать, надо хорошо отдыхать. Он стал чувствовать городскую тоску сильнее, чем она есть на самом деле, а тоска и скука не может и не должна составлять часть его вселенной. Всё сильнее ощущалась потребность бывать на природе.
Он выехал за город. Пепельный цвет дороги и унылые серые поля вокруг подействовали на него усыпляюще. Изнуренный бессоницей и алкоголем, он почувствовал, что его охватывает сон. На секунду он заснул и проснулся от сигнала – вильнул и чуть не врезался в обгонявшую машину. С величайшим усилием он стряхнул с себя сон и сделал посильнее кондиционер, чтобы не не дай бог не заснуть снова. На спидометре было 140 км/час, но у него сохранялось неверное впечатление о медленности всего происходившего. Ему ужасно хотелось спать, это желание наполняло его тело и его сознание, и от этого всё казалось ему томительным и долгим, хотя в действительности не могло быть таким.
Приехав в аэропорт, Андрей поставил машину в тени деревьев рядом с гостиницей, которая находится напротив здания аэровокзала. До нужного рейса оставалось достаточно времени, он завёл будильник, откинул спинку сиденья, и моментально заснул.
…Когда он проснулся от звука будильника, проспав отмеренное количество времени, первым его душевным движением была радостная мысль о том, что его главный инструмент – его мозг – находится в превосходной форме… но продолжает зависеть от другого инструмента. Между ними должна быть гармония, сыгранность; и та импровизация, которая сейчас затевается, как раз будет этому способствовать.
Андрей чувствовал, как к нему возвращаются силы и жизнь. В его возвращении к действительности было что-то мажорное, он укрепился в мысли, что его усилия воли восторжествуют над всеми сложностями, которые на него навалились, и всё, что так неотступно преследует его теперь, исчезнет не на время, а навсегда. И тогда начнется настоящая жизнь.
Всё же он не до конца проснулся и пребывал в лихорадочно-дремотном состоянии. Он чувствовал, что взгляд его застилает как бы туман, мешающий различать окружающие формы, и он никак не мог его рассеять. Солнце царило над всем – огромный огневеющий шар, висящий над сожженной землёй. Но Андрей видел сизо-серые слои печального неба, замыкаемые бескрасочно-тусклым горизонтом. Здание аэропорта и гостиницы, подъездная аллея, обсаженная тополями, автостоянка – окружающий мир чувствовался как бы сквозь пелену тумана и в бесформенности своих очертаний рисовался воображению погруженным в первичный хаос. И сквозь мутный туман на него смотрели с упреком серо-зеленые глаза.
Шум приземляющегося самолёта напомнил о цели приезда в аэропорт. Мир, окутанный мглою, немного прояснился. Среди серого мрака мелькнул кусочек лазури, выглянул робкий солнечный луч, блеснула полоска лётного поля, и этой кроткой улыбке пейзажа вторил телефонный звонок. Андрей ответил.
- Я прилетела! Ты меня ждёшь? – услышал он женский голос. Серая муть застилала свет. Казалось, всё вокруг расползлось в сером тумане. Ответив, Андрей завел будильник еще на десять минут – позволил себе ещё немного поспать. Чтобы через положенное время подскочить от звука будильника, как от выстрела – нечего тут валяться, так ведь всю жизнь можно проспать! Выйдя на улицу, ступив на раскаленную землю, он почувствовал себя, как в пароварке. Удушливо палило солнце. Окружающий мир приобрёл для Андрея призрачно-картинный характер, что явилось темным и неверным ощущением, это была очевидная ошибка его усталых мускулов, его зрения, его слуха, всего этого воспринимательного и несовершенного аппарата. Он медленно поплёлся, влача за собой бесформенную тень, в сторону зоны прилета. При этом ему смертельно хотелось спать, казалось что самое большое счастье, какое только может быть, это вернуться в машину с работающим кондиционером, развалиться на откинутом сиденье и мгновенно заснуть, забыв обо всём решительно. Но именно этого не следовало делать в свете намеченного путешествия, и он продолжал идти сквозь горячую и сонную муть, глотая слюну и протирая глаза. Его усталое лицо, встретив усталых таксистов, прибавило им печали. Андрей шёл, устало переставляя ноги по горячему асфальту. Ему оставалось пройти тридцать метров до ограды, за которой начиналось лётное поле, как вдруг железная дверь открылась, и оттуда стали выходить прибывшие пассажиры. Их встречали знакомые, и таксисты тут как тут бойко предлагали свои услуги. Андрей прибавил шаг, и тут среди толпы он увидел Урсулу – в короткой маечке, джинсах в облипку и босоножках на платформе; ребенок с широко распахнутыми глазами, который внезапно начал жить по сценарию страны чудес. Светлые пряди волос обрамляли её лицо с тонкими незаметными ангельскими чертами, ниспадали волной ей на спину. Её движения были проникнуты какой-то тайной музыкой. Пожалуй, лучшая из всех девушек, которых не зовут Татьяна Кондаурова – и это самая δляΔская правда! Неисчерпаемый источник наслаждения. В этот момент Андрей, наконец, обрёл ускользающую от него ясность сознания, окончательно рассеялся тот легкий и непрозрачный туман, который окружал его во время кратковременного душевного недомогания.
Они приблизились друг к другу. Урсула его не узнала. На его побледневшем и осунувшемся лице отражались пережитые потрясения. Он выглядел, как рок-герой в процессе полураспада: казалось, что в его карманах скрываются горсти таблеток и пузырьки с неизвестными простым смертным смесями. Мятая футболка и пыльные мокасины дополняли картину.
Урсула тревожно смотрела на него – так, будто вот-вот случится катастрофа:
- Ты в порядке?
Судорожным движением он положил руку на её плечо. Затем резко привлёк к себе. Выронив сумку, Урсула обхватила обеими руками его шею, подчиняясь требовательным движениям его рук, взявшими её за попку и потянувшими на себя и немного вверх – в противном случае существовал реальный риск, что он останется в не самом лучшем расположении духа. Сила молодости, безудержная сила, исходившая от Урсулы, передалась Андрею и он уже спокойно перевёл взгляд на окружающие предметы и улыбнулся солнцу. Деревья, облитые сиянием светила, как будто покрыты тонкой пылью, в них яркая белизна сладострастно сверкала в самом глубоком мраке тени. Окружающие краски легки и воздушны; и в этот знойный летний день удивительно легко вдруг задышалось, как бывает только весной. Ощущение весенней легкости было во всём – в полупрозрачном облачке, улетающем ввысь, в хрупкой Урсуле, привставшей на цыпочки, повинуясь телодвижениям Андрея. Он поцеловал её висок, сладострастно вдохнул запах её влажной кожи. Перед глазами ярко блеснула серёжка. Он удивился, сколько оттенков рождает одно движение солнечного луча. Вот ведь как бывает: думаешь, что знаешь все цвета на свете и вдруг кто-то показывает тебе совершенно новый цвет, и думаешь: «€δατь-колотить!»
Подняв сумку, он взял Урсулу за руку и повёл к машине, упиваясь обостренными ощущениями и необыкновенной легкостью. Окружавшее его разнообразие красок и форм, растительности и людей, весь этот праздник цвета и игра красок пьянил его до бешенства, ему захотелось объять всё богатство мира, ощутить все мыслимые наслаждения. Он преобразился: вся его фигура теперь выглядела порывисто, мощно, эрегированно. Урсула, эта златокудрая нимфа, напомнила ему о том, что дни любви для него прошли и наступила пора посвятить себя изысканным порокам. Весь свет мира вошёл в её большие светлые глаза и превратился в весть о счастье; всё в ней стало вестью о счастье – и мягкий, влажный пурпур её губ, и едва заметный серебристый пушок на её щеках.
Однозначно, в предстоящей поездке ни одна мужская фантазия не будет обойдена вниманием. Андрей расправил плечи, как свободный и независимый человек и поднял голову, как обладатель бесценного сокровища: это миссия зрелости, дорожное приключение в поисках себя. У них с Урсулой было уже много точек соприкосновения, чтобы их отношения стали достаточно прочными: чувственное сближение, в котором всё было вообще очень естественно, душевная близость, более трудная и более медленная, которой могло совсем не быть, и кое-что ещё.
Андрей открыл перед ней дверь машины: «Садись!», положил её сумку на заднее сиденье, обошёл вокруг и уселся за руль:
- Дядя Андрис знает, куда ты поехала?
Она смотрела на него с радостным выражением глаз:
- Я сама ещё не знаю. А куда мы поедем?
- Туда, где нет труда! Walk on the wild side.

Конец седьмой книги.

Продолжение следует.

Comments are closed.

stack by DynamicWp.net