Реальные истории Rotating Header Image

Избыток целей – глава 13

- АндрейСаныч, смотри привыкнешь к холостой жизни, хер отвыкнешь, – сказал Артур на следующий день после того, как встретил Андрея с Мариной Маликовой на Невском проспекте.
И привел себя в пример – он уехал в Питер и жил полтора года без жены, и теперь очень часто, не дозвонившись ему на мобильный и позвонив домой, можно было услышать от его жены: «Не знаю, где он, обещал позавчера приехать».
И это не считая его дромомании (склонность к бродяжничеству). До того, как заняться бизнесом, Артур был военным и служил в Молдавии (из-за чего его прозвали «молдавский князь тьмы»). Как-то раз он пошел выносить мусор, и по дороге встретил приятеля… домой он вернулся через три дня, успев за это время побывать в Румынии (граница прозрачная, румынские пограничники такие же пьющие, как молдаване – с детства приученные к вину, младенцам, чтоб не плакали, на родничок прикладывают смоченную вином тряпку). Мусорное ведро все так же стояло у забора. Артур взял его, пошел домой. Жена спросила, где он шлялся. Он ответил, что выносил мусор.
- Так почему не вынес? – сказала она.
Артур посмотрел – ведро полное, до мусорки-то он так и не дошел.


Замечание, которое он сделал Андрею, имело под собой некоторые основания.
Мариам с Аликом уехали в Волгоград в феврале месяце, так же как и приезжали – вместе с ее матерью и бабушкой. Она сказала, что «проводит» их, потом вернется, но так и застряла в родном городе.
На самом деле ей было очень сложно одной управляться с двухлетним беспокойным мальчиком, которого ни на секунду нельзя оставить одного. Если в комнате, в которой его оставили, больше минуты была тишина, одно из двух: либо он шкодит и что-то ломает, либо заболел и просто физически не может носиться, как метеор, кричать и сшибать углы. Спокойно сидеть он не мог. Играться в детском манеже в одиночестве он тоже не мог, две-три минуты, и он требовал себе общество, чтобы им занимались. У Мариам на подхвате должен был быть как минимум один человек. В Волгограде с этим не возникало проблем, но в чужом городе проблематично. Когда её мама с бабушкой уезжали из Петербурга, Андрей предложил взять няню. Мариам встретила это в штыки – как обычно воспринимала любое его предложение. Выслушав все доводы, согласилась, но сказала, что съездит в Волгоград, проводит родственников, а потом подумает. Там её затянула суета. Будучи посвободнее, чем в чужом городе, она устремилась к подружкам, которых давно не видела, к родственникам.
Она вышла по любви, безусловно ценила свою семью, но ценность для неё представлял более факт существования семьи, нежели содержание – собственно семейная жизнь. Её материальное и семейное положение долгое время было предметом зависти большинства друзей и знакомых. У многих не складывалась личная жизнь, практически все были вынуждены крутиться с утра до вечера для того, чтобы хоть что-то заработать, а Мариам достаточно просто досталось всё и сразу, ей не нужно было задумываться о деньгах, и она твёрдо знала, что в должное время выйдет на новый материальный уровень – будет более дорогая квартира, автомобиль более высокого класса, более дорогие курорты. И для этого не нужен диплом об окончании института, пылящийся где-то в шкафу.
Завистники, злые языки, не переставали что-то нашептывать (начиная с первых дней знакомства с Андреем). Намекали на его прошлое, пересказывали какие-то слухи, в том числе об уголовных делах, о том, что милиция всегда относилась к нему с повышенным интересом. Но Мариам недоверчиво относилась к подобным высказываниям, так же, как априори подвергала сомнению всё, что говорил ей Андрей. Ей нужно было детально объяснить, доказать, разложить всё по полочкам; только тогда она принимала на веру. При таком подходе она, конечно же, не воспринимала всерьез разговоры на уровне «сорока на хвосте принесла», и её невозможно было убедить в том, что её муж – плохой. Нужно было быть одержимым маньяком, зацикленным на сверхценной идее очернить Андрея Разгона – возможно, такому человеку она бы поверила, если бы его утверждения были бы подкреплены неопровержимыми уликами.
Мариам никогда не выносила сор из избы, и никто не знал о неизбежных разногласиях и ссорах. Для окружающих осталось тайной даже кратковременное расставание, произошедшее после того, как однажды ночью Андрей назвал её другим именем. На людях они выглядели идеальной парой, два любящих друг друга супруга.
Оказавшись в Волгограде, она нашла причину задержки – необходимо показать ребенка всем врачам-специалистам, ведь в чужом городе сложно так сразу найти хороших докторов. И когда ещё представиться возможность пройти обследования.
Потом возник вопрос с дачей – необходимо провести некоторые работы и позаботиться о том, чтобы в отсутствие хозяев за участком и домом кто-то присматривал.
Потом квартира – сдавать её или не сдавать? Андрей был категорически против – придётся выносить много ценных вещей, чтобы жильцы не украли и не испортили. И всё равно они изгадят весь ремонт так, что никакой арендной платой не отобьёшь убытки. Мариам высказала идею в виде предположения, но поскольку Андрей принял её в штыки, неясная идея приобрела вид твёрдого убеждения, Мариам вступила в полемику, и разгорелся нешуточный спор.
И так далее. Они созванивались каждый день, она была в курсе всех его дел, и по его разговору у неё возникло впечатление, что у него проблемы. Она не могла взять в толк, что занятие, которое он себе выбрал – это дорога, по которой можно только идти. Дойти до конца по ней нельзя. Даже у акулы в море полным-полно опасностей, какая бы она ни была сильная и страшная. Что уж говорить о средней величины хищниках. В представлениях Мариам в жизни человека должен быть кратковременный бурный завоевательный период, после чего наступает благоденствие. Она с трудом приняла отъезд Андрея в Петербург, но когда она смирилась с этим обстоятельством, то, по её мнению, он должен находиться на своей работе строго фиксированное время, с девяти до шести, пять дней в неделю, и иметь ежегодные тридцать дней отпуска. И ей было невдомёк, зачем ему другой бизнес, к тому же связанный с частыми командировками; то есть это получается ненормированный рабочий день.
Поэтому, когда она услышала о проблемах (в том числе связанных с новыми компаньонами – частые ссоры с Владимиром), то у неё появилась мысль, что Петербург – это ненадолго, и муж вскоре вернется в Волгоград. То есть закроет эту тему и оставит один только Совинком. Именно так: либо одно, либо другое, но никак не два-три дела одновременно.
Пребывание в Волгограде затянулось, ситуация казалась неопределённой. Андрей не говорил твёрдо, какое у них постоянное место жительства. Два города – это выглядело слишком расплывчато. И Мариам ждала, когда он скажет что-то конкретное.
Алик внешне был похож на мать, но характером пошёл в отца. Его щечки покрывались румянцем, а глаза загорались беспокойным блеском, когда он разбирал и ломал игрушки, выдирал страницы из книжки. Он не упокаивался до тех пор, пока от книги не оставался один только твердый переплет, и злился, если не удавалось изорвать и его. Мариам боялась и этого румянца и этих глаз, этой неуемной энергии. Временами она завидовала соседке, и согласилась бы, чтоб её малыш был такой же, как соседский сын, которого она видела во дворе – толстенный, круглолицый, щекастый, с тупым взглядом пустых глаз, ну ни дать ни взять – откормленный поросенок. Вот за такого беспокоиться не приходится, он будет сутки смирно находиться там, где его оставили. Алик совсем другое дело, Алик ежеминутно меняется в лице, у него горячие ручки, он спит тревожным сном. Мариам одно время даже думала запретить ему рассматривать яркие картинки – чтоб меньше думал и меньше возбуждался. И уж тем более противилась бешеным играм с отцом, после которых мальчишку было невозможно укачать и он не спал по полночи.
Всё же она приноровилась к нему – так же, как привыкла к его биоритмам. Она просыпалась ночью, чтобы посадить его на горшок (памперсы мальчикам нельзя), дважды за ночь меняла пропотевшее бельё, ну и разумеется ловила каждый его вздох – если вдруг ребенок чем-то обеспокоен.
Мариам яростно спорила с Андреем по поводу режима, кормлений, а особенно насчет одежды, закаливания и проветривания помещений. В одном она была безоговорочно с ним согласна: их ребенок – самый красивый, самый умный, в общем – самый лучший. Это было слишком очевидно, чтобы оспаривать данный непреложный факт.
Андрей переехал на новое место, поближе к заводу – на улицу Марата. Толчком к переезду послужило несколько моментов. Во-первых, Артур, подвозя как-то раз Андрея до дому (Тихорецкий проспект в районе метро Политехническая), возмутился, что за срань господняя этот район. Нищебродство какое-то, а то, что по вечерам творилось возле метро – ни в сказке сказать, ни пером описать. И все это перемещалось в близлежащие дворы.
- Ты имеешь дело с деньгами, с важными документами, ездишь на дорогой тачке, ты блядь рискуешь не только своим имуществом, – сказал Артур.
Вообще-то происшествия случаются везде. Однокласснику сына Игоря Быстрова, жившего на проспекте Тореза в благополучном доме, проломили череп и забрали телефон – в его же благополучном дворе. Парень погиб из-за какой-то несчастной трубки.
Но Андрей всегда слушал то, что говорят компаньоны – они плохого не посоветуют. К тому же хозяева Тихорецкой квартиры, поначалу нормальные, все больше стали подкидывать проблем. Окончательно добила история с якобы фальшивыми долларовыми купюрами.
Компания «Судотехнология» за очередную поставку аккумуляторов расплатилась наличными долларами. Эти деньги тут же раскидали в счет очередной зарплаты, и Андрей отдал из них хозяйке за аренду квартиры. Через несколько дней она пришла и предъявила: доллары оказались фальшивыми. Она пошла поменять их в обменный пункт на Северном рынке, кассир некоторое время возился, изучая купюры, и тут к ней сзади подошли два милиционера, взяли её под руки, и повели в свою будку. Оказывается, кассир, увидев, что деньги фальшивые, незаметно нажал тревожную кнопку. Доллары (две купюры по $100) милиционеры изъяли.
- Вы понимаете, Андрей, я сразу обмякла и вспотела как мышонок, – жаловалась хозяйка квартиры, добрая женщина килограмм на 150, с трудом пролазившая в дверь собственной квартиры, – я доллары в глаза никогда не видела, а мне говорят – они у вас фальшивые.
В общем, доллары у нее забрали, составили протокол, и ей, просто чтобы ее отпустили, пришлось отдать все, что было в кошельке – а это примерно 3000 рублей, то есть еще около $100 (с ее слов).
И вот она пришла требовать квартирную плату – но только в рублях.
- Вы конечно удачный обменник нашли, на Северном рынке,– заметил Андрей, – с таким же успехом можно было съездить на Южный чеченский, или Восточный дагестанский.
Хотя тут могло быть другое – эта крыса придумала историю от начала до конца. Нутром почуяла, что жилец поведется и решила лохануть.
Словно прочитав его мысли, она, покраснев, заявила, что если возникло недоверие, то можно поехать на рынок и проверить – милиция подтвердит.
- Ага, и я попаду еще на сотку, а может даже на штукаря, – съязвил Андрей.
Она прекрасно знала, что никуда он не пойдет.
Узнав об этом, Владимир сказал, что надо было на словах соглашаться на проверку и посмотреть, как она отреагирует. Но уже поздно – Андрей дал согласие, что компенсирует $300. С остальными деньгами проблем не возникло – ни у него, ни у других компаньонов. Владимир позвонил директору Судотехнологии и рассказал о происшествии, но тот лишь усмехнулся:
- Что? Мои деньги – фальшивые? Ты что, в своем уме?
Съезжать не заплатив было опасно – хозяйкин сын работал в Смольном. Поэтому Андрей отдал ей деньги и занялся поисками нового жилья. И снова, так же как и в первый раз, столкнулся с проблемой: цена очень сильно зависит от качества. Хозяева накручивали стоимость за каждое мизерное преимущество, или дополнительное достоинство, будь то солнечная сторона или недавно вычищенная раковина. Другая проблема – сами хозяева, каждый со своей пиздинкой. Одни не хотели брать на постой семью с ребенком, другие ставили условия: не водить баб, третьи – не водить мужиков, четвертые – не пить, пятые – не курить, и так далее.
Из всего, что предлагали, самым оптимальным вариантом, да еще с вменяемым хозяином, оказалась квартира на углу Марата и Социалистической. Правда, она была однокомнатной. Зато просторная, с большой кухней, и с высокими, около 4 метров, потолками. Когда вернется Мариам с ребенком, будет тесновато, но Андрей так устал от поисков, отнимавших много времени (параллельно подыскивая квартиру для покупки), что согласился на этот вариант. «Когда приедет, поищу другую – если к тому моменту не куплю», – решил он.
Квартирным вопросом Андрей не переставал заниматься с самого приезда в Петербург. Поначалу он просматривал варианты старого фонда – в Адмиралтейском и Центральном районах. Жилье конечно убитое, зато цена дешевая (иногда попадалась квартирка всего за $35,000). А еще проблема расселения жильцов (в основном попадались коммуналки). Самыми симпатичными были три – на Миллионной улице, на Малой Морской, и Большой Морской (в соседнем дворе с Внешторгбанком, в доме, в котором находится ресторан «Христофор», причем на этом этаже потолки выше, чем на трех остальных).
Андрей уже всерьез решился выбрать одну из этих квартир, но Быстровы, узнав про старый фонд, принялись дружно отговаривать. Во-первых, проблемные жильцы: расселение – сущий ад, и часто на последнем этапе кто-то залупится и потребует лучшие условия, и цена может подскочить, или же обнаружатся иногородние родственники, которые спустя некоторое время объявятся и потребуют признать сделку незаконной. Во-вторых, существуют особенности окружения. Если все квартиры двора выкуплены и заселены нормальными людьми, тогда порядок – коммуникации отремонтированы, технические неполадки устранены (падающие балконы, обваливающиеся перекрытия, протекающая крыша, и тд), двор благоустроен, говно вывезено, арка закрыта железными воротами с домофоном. Те варианты, что нашел Андрей, судя по цене – находятся на первоначальной стадии расселения. Есть маза не дотянуть до окончательной – даже если не стоять под балконами, остается проблема обваливающихся перекрытий.
И он стал ездить по новостройкам – Богатырский проспект, проспект Мориса Тореза, Коломяги, улица Савушкина. Очень хорошие дома, вся инфраструктура, но пугала удаленность от работы. Сколько пришлось намучиться в пробках, когда ездил с Тихорецкого проспекта в Кировский район и обратно, и терять жизнь за баранкой как-то не хотелось.
Интересный вариант попался на Серпуховской улице, он стоил дороже, чем в спальных районах, так как был классом выше (в центре обычное жилье не строили). Но окружение оставляло желать много лучшего. Дом был как роза на помойке – красавец среди разваливающихся халабуд. И конечно же обитатели окружающих домов – наркоманы, люмпены, деклассированные элементы, неустроенная молодежь. По вечерам дворы и улицы (фонари не работали) забиты машинами с совокупляющимися парочками (на Загородном проспекте несколько блядских точек, и шалавы ездят трахаться по ближайшим дворам).
(впрочем культура ебли в культурной столице находится на должном уровне – блядских точек в каждом районе достаточно, поэтому тут не угадаешь; и если возле твоего дома нет точки в данный момент, она может в любой день организоваться).
Близость Обводного канала также не добавляла оптимизма.
В том же районе, на Клинском проспекте, ближе к Рузовской улице, был еще один новый дом, и находился он в лучшем окружении, чем Серпуховской объект, но после третьего просмотра Андрей узнал, что это долгострой – на стадии «вот-вот сдадут» находится уже много лет. Управляющая компания показывает квартиры, оформляет договора, но почему-то не ставит в известность, что полным-полно судебных исков от дольщиков, требующих вернуть им деньги. Не исключено, что одну и ту же квартиру продали нескольким людям.
И снова по кругу: Малоохтинский проспект, Большевиков, Сампсониевский… новые варианты, каждый со своими «за» и «против».
Интересные по цене квартиры предлагали сотрудники Базис-Стэп – прорабы, инженеры (фирма Фарида занималсь субподрядными работами, и застройщики расплачивались квадратными метрами. И такие квартиры предлагались с дисконтом, и часто стоили дешевле, чем у самого застройщика). Но все объекты находились в такой глухомани – Камышовая улица, Ново-Ебенево, и т.д; и на многие адреса Андрей даже не ездил.
Совершенно неожиданно выстрелило в том месте, куда он почему-то не обращал свой пытливый взор. В один из дней Владимир возбужденно ворвался в офис и с порога предложил содействие в приобретении квартиры в (почти) элитном комплексе «Морской фасад» на Васильевском острове (Капитанская улица), из окон виден Финский залив, отличный двор, инфраструктура, консьерж, подземный паркинг, две просторные застекленные лоджии, и многое-многое другое. Застройщик – ЛенспецСМУ, тот самый, у которого Быстровы покупали квартиры (причем Владимир не одну). Это был вариант долевого строительства, окончание стройки – четвертый квартал 2003 года (надо рассчитывать на весну 2004), рассрочка платежа до окончания строительства.
Поскольку Владимир был лично знаком с руководством ЛенспецСМУ (директор – сосед), то забожился на пидора, что все будет в порядке и пообещал, что в случае форс-мажора снимет и продаст последние трусы, чтобы покрыть убытки.
- Таких «последних» должно быть несколько вагонов, – уточнил Андрей.
Как всегда у Владимира, ответ нужно было дать прямо сейчас. Он взялся договориться насчет скидки от официальной цены (в среднем $550 за квадратный метр), – конечно не бесплатно.
Андрей попросил день на обдумывание. После работы он съездил на объект, ему все понравилось. «Морской фасад» представлял собой жилой комплекс на берегу Финского залива. Никакого сомнительного окружения, достаточно места для прогулок с ребенком – дворы, детские площадки, опять же рядом набережная.
Вечером он обсудил вопрос с Мариам. Она поворчала, что без нее принимается решение, на что ей было указано, что «сама виновата». Она почти всегда принимала сторону мужа, но на словах априори была против. Чтобы получить «добро», ей нужно было детально все разжевать и разложить по полочкам. И устраивала скандал, объявляла бойкот, если ее ставили перед фактом – пусть даже самым очевидным. Так, однажды, после изматывающих обсуждений замены старой ржавой металлической двери, Андрей, не дождавшись окончательного одобрения всех жениных тетушек-бабушек, заменил внутреннюю деревянную и наружную металлическую дверь на гораздо более лучшие и соответственно дорогие, и в результате Мариам подала на развод.
Насчет «Морского фасада» добро было получено, дело оставалось за малым – где взять минимум $25,000 для первого взноса (Андрей остановил свой выбор на трехкомнатной квартире площадью 100 квадратных метров).
Дав Владимиру положительный ответ, он попросил еще день на обдумывание. Тот нехотя согласился. А во второй половине дня позвонил и сообщил, что цены выросли на 10%, и прогнозируется их дальнейший рост.
- Заключи хотя бы договор, устакань цены! – кричал он в трубку. – Тебе дадут график платежей, как ты будешь платить – дело десятое!
Они договорились встретиться в офисе ЛенспецСМУ во второй половине дня. Андрей пораньше выехал с работы, заехал во Внешторгбанк, снял деньги на комиссионные (во Внешторгбанке находились счета всех фирм, в том числе Совинкома, Андрей контролировал приход всех денег от клиентов, и распределял платежи), а заодно купил свежий бюллетень недвижимости. И убедился, что цены действительно выросли. Плюс к наличным Владимир попросил взять французский коньяк. Пришлось зайти в магазин и сделать дорогую покупку.
К офису ЛенспецСМУ, расположенному на проспекте Энгельса, Андрей подъехал, имея при себе бутылку Hennessy и $1500 (условия изменились по сравнению со вчерашними – учитывая то, что Владимир брался заключить договор задним числом, по старым ценам. Экономия составила $3000, половину которых он брал себе – ну и плюс стоимость коньяка конечно).
Квартиры разлетались как холодное пиво в жаркий летний день. Если вчера в наличии имелось порядка тридцати вариантов (они же фигурировали в купленном бюллетене), то сегодня Владимир, когда встретились на месте, показал всего пять. Из них только два были приемлемы по цене. (интересно, что видовые двухкомнатные квартиры на высоких этажах стоили дороже трехкомнатных на нижних без вида на Финский залив).
Андрей выбрал трешку на втором этаже площадью 103 кв м, в корпусе, стоящем перпендикулярно заливу. Из окон можно было увидеть кусочек воды. Конечно, это не фронтальный вид на воду, но квадратные метры гораздо приоритетнее.
Он передал данные своей матери, на которую оформлялся договор, и остался ждать в машине. Через полчаса Владимир вынес договор долевого строительства. Общая сумма составила $55,000, первый взнос в размере $27,500 нужно внести не позднее чем через неделю.
И снова Андрей прибегнул к любимому приему – просто снял со счета деньги из тех, что перечислили клиенты, изъял из оборота на личные нужды. И отвез их в офис ЛенспецСМУ, расположенный на Богатырском проспекте.
Он приехал к открытию, к восьми утра, чтобы потом успеть на работу. Занятная вещь – где-то без пяти минут восемь в здании включили гимн – картавый гнусавый дядька, в детстве медведем затоптанный (медведь топтал преимущественно область ушей), пел будто сквозь плотно надетый полиэтиленовый пакет оду строительному тресту ЛенспецСМУ. Трек очень длинный; Андрей уже внес деньги в кассу, а пение все продолжалось. Видимо, предполагалось, что работники, проходя от входа и до рабочего места, и далее, располагаясь за столом, должны получить позитивный настрой на предстоящий рабочий день.
А Андрей находился в своем привычном состоянии – размышлял, где перехватиться деньгами. На очередной раскидке, в начале мая, выходило примерно по $8,000 на человека. Если кардиоцентр не сделает крупную предоплату, то будет задница. А если сделает, то этими деньгами можно закрыть горящие долги перед поставщиками, и взять у них новый товар под гарантийные письма.
Сальдо по взаиморасчетам с кардиоцентром, клиентом номер один, никогда не превышало 500,000 рублей, оно было то со знаком «плюс», то со знаком «минус». В особенно острые моменты Андрей, закрыв предоплатными деньгами какую-нибудь очередную дыру, просил заведующих по дружбе выбрать вместо заказанного товара что-нибудь из имеющегося на складе (проблема зависшего склада существовала всегда, создавалось впечатление, будто кто-то специально затаривает его ненужными позициями вместо ходовых). Заведующие редко отказывали, особенно когда предлагались дополнительные комиссионные.
В этот раз он рассчитывал на то, что перед майскими праздниками Халанский скинет крупную сумму – чтобы самому помочить клювик и подогреть своих заведующих.
Так и произошло. В последних числах апреля кардиоцентр перечислил около миллиона рублей – предоплата по нескольким счетам за расходные материалы для нескольких отделений: кардиохирургии, рентгенхирургии, рентгенологии и лаборатории.
Обналичив деньги на комиссионные и зарплату своим сотрудникам, оплатив самые горящие счета поставщикам, Андрей вылетел в Волгоград.

Comments are closed.

stack by DynamicWp.net