На вечер у Андрея было запланировано свидание с Таней. Он вспомнил, как она изворачивалась, оправдываясь, почему у ней отключен мобильный телефон – как раз в те дни, когда в Волгограде был Ренат – но подумал об этом без злобы. Он подумал, что она встречается с двоюродным братом, возможно, даже сошлась; но подумал с мягким сожалением. Он припомнил, как она динамила его по сексу, но без ожесточения и горечи. Он чувствовал, что любит её и верил, что сегодня у них Таней всё получится.
Она заехала за ним в кардиоцентр и предложила съездить в Парк Хаус, недавно открывшийся гипермаркет, в котором, кроме магазинов, есть кинотеатр, боулинг, множество кафе и ресторанов. Андрей был наслышан об этом развлекательном комплексе, и уже понял, что там тусуется весь город. И повёз её на 102-ю высоту, на Мамаев Курган, где крайне малая вероятность встретить знакомых. Он всё распланировал и заказал номер в гостинице, которая там находится.
Они приехали на Таниной машине, которую купил Андрей. Строго говоря, кабриолет был оформлен на его мать, Таня ездила по доверенности, но это ничего не меняло. То была её машина, безо всяких оговорок.
Они поужинали в кафе «Блиндаж», из окон которого видна Родина Мать. Здание, на первом этаже которого находится «Блиндаж», представляет собой небольшой двухэтажный комплекс, на первом означенное кафе, сувенирная лавка и музей, на втором – гостиница. Здание является частью архитектурно-паркового комплекса «Мамаев Курган».
После трапезы они вышли на свежий воздух прогуляться по парку. Пурпурная кайма заката побледнела, горизонт окрасился оранжевым тоном, а выше простерлось бледно-голубое небо. Зажглась первая звезда; она теплилась белым светом. А вот ещё и ещё, скоро их нельзя будет счесть. Деревья в парке потемнели и как будто разрослись. На той тропинке, по которой шли Андрей с Таней, им был знаком каждый камешек, но в этот час она казалась таинственной, ведущей в неизвестность.
Таня прошла вперёд и встала на краю склона. Она излучала атмосферу неописуемо нежной женственности и была необыкновенно хороша в атласном платье в китайском стиле с воротником-стойкой и вышивкой в виде таинственных цветов, переливавшимся всеми оттенками соблазна, обрисовывавшем её формы и согретом её телом. Все движения её тела и раскачивающаяся её походка производили на Андрея непостижимо сильное впечатление. Вся соль была в том, что она делала со своими бедрами, как она покачивала ими при передвижении. Она не шла, она СТУПАЛА, она скользила. По сравнению с её скольжением ходьба подиумных моделей – это порнографическая механика. И даже если бы на ней вместо платья от Blumarine был бы мешок из-под картошки, эффект был бы такой же ошеломительный.
Её напряжение, страстность, чувственность ушла внутрь, свернулась, подобно мощной пружине, освободив духовную силу и сосредоточенность. Она приготовилась к серьёзному разговору. Но Андрей не заметил этого, он видел перед собой объект вожделения. Он скользил вслед за ней, как гепард, выгадывая момент, чтобы коснуться её непокорных волос, поцеловать резко очерченные губы – сейчас это было пределом его желаний.
- Какой свежий воздух! Как хорошо пахнет! – произносила она восторженные слова грустным тоном, словно изжив пылкость юности, не выражая ни малейшего желания приблизиться к возлюбленному.
Андрей подступился к вожделенной добыче.
- Я снял номер в Блиндаже.
- Где?
- Где мы ужинали. Там на втором этаже гостиница, – Андрей говорил энергично, слегка помахивая руками, с четким намерением обнять ими Таню.
Её серо-зеленые глаза мерцали в свете одинокого уличного фонаря, и в этом чудилась какая-то магия.
- Шикарно! А что с твоей квартирой? Ты её сдаёшь?
Он фыркнул:
- Нет.
- Тогда зачем тратить деньги на гостиницу?
Он возразил нежным, но властным голосом:
- Хм… но мы не можем поехать ко мне на квартиру.
- «Мы»? Ты поедешь туда один. Одному тебе можно?
- Танюша…
Он попытался её обнять, но она резко отстранилась. От волнения ей стало жарко, он почувствовал, что она вся пылает. На её лице и руках вспыхнул яркий розовый цвет, воздух задрожал возле её губ.
- Что происходит? – Андрей был окончательно сбит с толку.
Она отвернулась и стала смотреть на мерцающий внизу город. Андрею пришлось дважды повторить вопрос. Сладковатый «девчачий» запах сводил его с ума, будоражил воображение, в памяти всплывали картины их уже таких далёких интимных встреч.
- Да что это такое, объясни мне наконец!
Она повернулась к нему лицом:
- Ты хочешь, да!
Он по-людоедски зарычал:
- Нет, я буду, как лох, драчить, пока ты тут гуляешь!
- Я ни с кем тут не трахаюсь – не такая как некоторые.
После резкой перепалки, в ходе которой они выясняли, кто кому изменяет, – он в основном ворчливо огрызался на щедро рассыпаемые ею обвинения, – Таня решила, что пришла пора выдвинуть свои условия:
- Год назад, в Абхазии, ты обещал, что мы сойдемся, ты на мне женишься. Ты говорил, что давно не живёшь с женой, что официальный развод это пустая формальность. А сейчас твоя жена переехала к тебе в Питер, у вас там всё нормально. Получается ты брехал мне, ты не собирался выполнять то, что обещал! Скажи, так получается, да!
- Но я работаю в этом направлении, ты знаешь каждый мой шаг… – пробормотал он, пытаясь её обнять.
- Избавься от этого параллельного явления, от Мариам, вот какой ты должен сделать шаг! – выкрикнула она с ошарашивающей прямотой.
- Но при чем тут она? Ты знаешь моё к тебе отношение, я люблю тебя.
- Меня больше не устраивает твоё «любимая». Хочу быть «любимой и единственной»!
«Но Танюша…» – он так нежно, так настойчиво и вместе с тем так кротко стал умолять её, что она засомневалась, хватит ли ей решимости отказать ему. Его руки скользили по её телу, ещё мгновение, и она растает, сдастся, и тогда всё – снова ложь, динамо, пустые клятвы.
- Танюша, клянусь тебе…
Услышав о клятве, она резко высвободилась:
- Что? Клятвы, гражданин Разгон? Ты меня держишь за дуру! Я тебе не верю!
Андрей не нашёлся что ответить, и она с удовольствием подумала, что он от неё без ума, – по крайней мере сейчас.
- Ты на себя посмотри, прежде чем собирать обо мне сплетни! – сказала она, светясь улыбкой. – Это домыслы, а вот твоё сожительство с Мариам я уже расцениваю как измену.
По её дружелюбному тону ему стало ясно, что не всё потеряно. Она ведёт диалог, значит, есть возможность её переубедить.
- Ты знаешь моё к тебе отношение, должна знать и чувствовать, – сказал он, прижимая руку к сердцу. – Я не сомневаюсь в твоей верности и не думаю обвинять тебя в непостоянстве. Мои серьёзные намерения и преданность неоднократно доказаны мною на деле. Ты же знаешь: я отношусь с доверием к каждому, кто способен ответить мне тем же самым. Я люблю тебя, и ты не можешь этого не чувствовать. И ты своими глазами видишь, что творится на фирме, знаешь, что я не могу всё бросить и уехать в Абхазию. Но я работаю над нашим планом. Я не разговариваю – я действую!
Говоря это, он постепенно приближался к ней, и она, убаюканная скорее не словами, а ласковым тоном, позволила заключить себя в объятия. Он обнял её с той нежной осторожностью, которая свидетельствует о силе, и это доставило ей какое-то особое удовольствие. Уже почти не сопротивляясь его поцелуям, она вдруг высвободилась из его рук:
- Пусти!
Отойдя на шаг, она решительно сказала:
- Я так больше не могу! Мои биологические часы тикают и утраченного времени не вернуть. Ты должен определиться: или я, или… Короче, я хочу чтобы ты выполнил свои обещания. Всего навсего.
Высказавшись, она вопросительно смотрела на него, ожидая, наконец, услышать внятный ответ. Но Андрей молчал, как будто ожидая в свою очередь, что предложение руки и сердца с точной датой свадьбы вдруг произнесется само, без его участия. Так и не дождавшись ответа, Таня развернулась и пошла в сторону стоянки. Он нехотя поплёлся вслед за ней. Ему пришлось ускорить ход, чтобы её догнать. Подойдя к машине, она спросила:
- Тебя подвезти до дому?
Он ответил довольно грубым тоном, с пренебрежительной гримасой на лице:
- Езжай! Чего смотришь? Давай, вали отсюда!
И пошёл прочь. Пожав плечами, она погрузила своё сексуальное тело в машину и уехала.
Она понимала, что поступает жестоко, в первую очередь по отношению к самой себе, так как не он, женатый козёл, а она страдает от длительного воздержания. Но она не видела другого способа достучаться до этого толстокожего буйвола. Сейчас она должна извлечь из своих внешних данных максимум возможного, потому что сиськи и задница не будут длиться вечно.
Она его разозлила. Но ему полезно. Всем порой нужна встряска. К тому же в той горькой пилюле, что он получил, горечь была строго дозирована, Таня не дала ему от ворот поворот, а оставила ему массу возможностей реабилитироваться. И её суровость была отзвуком глубокой и нежной любви к нему. У них установилась незримая связь, нечто большее, чем сексуальное влечение, что объединяло их, заставляло тянуться друг к другу – выстраданная годами гармония. Таня была уверена, что он позвонит и позовёт её обратно, найдёт способ образумить, поставить на место. Но она уже отогнала машину на стоянку возле Музея Панорамы на 13-й Гвардейской улице, пришла домой, но никто не позвонил. Пропущенные звонки Рената не в счёт. Машинально проверила электронную почту – там сообщение от Рената и прочий спам. В полночь она всерьёз забеспокоилась: «Что он делает? Почему не звонит?» И она набрала Лену Калашникову, свою лучшую подругу. Рассказала, как прошло свидание и в сердцах воскликнула: «Что мне делать?»
- Жди, появится, – спокойно ответила Лена.
- Но уже первый час ночи!
- Завтра позвонит, никуда не денется.
- А что он делает сейчас?
- А я почём знаю, я не его мама, – у Лены не было причин для беспокойства, Сергей, её парень был всегда при ней, и ей были неведомы такие муки, как спать одной.
Но её твердокаменного спокойствия оказалось недостаточно, чтобы успокоить подругу. Таня была настолько взвинчена, что накрутила спокойную, как тюлень, Лену, настолько, что та подорвалась вместе с Сергеем поехать на Мамаев Курган. Они заехали за Таней на своей машине и в начале второго ночи подъехали к «Блиндажу». Сергей вышел из машины и стал стучаться во все двери. Ему открыл охранник и обстоятельно ответил на все вопросы. Да, указанный молодой человек (Сергей показал фото на телефоне) по имени Андрей Разгон находится у себя в номере на втором этаже. Он сидел в баре до самого закрытия, до половины двенадцатого, выпивал, а потом взял бутылку виски и поднялся в номер. Предвосхищая Танин вопрос, Сергей подчеркнул: «Кроме бутылки, никого с ним в номере больше нет».
Вернувшись домой, Таня прошла в свою комнату, без сил повалилась на кровать и расплакалась. Одна, совсем одна, всё что у неё есть – пропущенные вызовы, левые электронные сообшения и куча спама.
|
