Поэма о боли.
Я нарисую свою боль
Дождем на оконном стекле.
Там будут рельсы и шпалы встрой,
Там будут часы на стене.
Пусть это банально, там будет луна,
И над обрывом в небо стена.
Там будет рассвет,
Там будет биться чужая вина,
И зимних деревьев скелет.
Там лед навсегда заморозит свечу,
Там камень растает, – я так хочу!
И будут следы обезглавленных ног –
То ли распятие, то ли крест…
На солнцекрестке бессчетных дорог
Тот, кто упал и воскрес.
Я изваяю свою боль
Из гвоздей и осколков тоски,
Здесь нехитрым будет крой:
Проще, чем вязать носки.
Справа легкая, как вата,
Как пушистый нежный мех.
Удушающа расплата
Обойдется без прорех.
Немного битого стекла,
Где кровь кипящая текла.
Осколки каменных зеркал,
Упруга тень легла,
И нож послушно пену рвал
На лепестках цветка.
И будет аромат у моей боли:
Немного кипятить кофейных зерен,
Немного писем сжечь,
Лампадного масла и восковых свеч,
Добавит жасмина, лимона и роз,
Зеленого чая, сирени,
Испуга смерти, пустых угроз,
И Божьей сени,
Дорожной пыли, майских дождей,
И от безвременья страшных смертей.
Пусть будет звук у моей боли,
Железнодорожных колес стук мерный,
Звук рассыпаемой соли
И текущего крана – нервный.
Стоны осеннего ветра,
Плеск ледяной волны,
Падение черного снега –
Поступь немой тишины.
Рыдание горя у гроба,
Жалобный писк котят,
Скрипка в грязи перехода,
Монеты милостыни звенят.
Что-то обидное в спину кричат,
О чем-то хорошем молчат.
Пусть будет вкус у моей боли:
Соль и лимон без текилы,
Как шерсть варежки для моли,
Сухость во рту уходящей силы.
Вкус горсти снотворных, стакана воды,
Безумная горечь нежданной беды.
Вкус еды постылой
И приторно-сладкой слезы.
Вкус забытого поцелуя,
Тающий снег на губах.
Все, что ни вкушу я, –
Есть или кажется прах.
Здесь поэма моей боли,
Что в губах, руках, глазах,
Отпущу ее на волю,
Пусть летит на сна крылах.
Ты расти и крепни боль,
Мне до смерти быть с тобой.
|
